Первую горьковскую пьесу «Мещане» татарскому зрителю впервые представил в 1917 году Габдулла Кариев. Обращение режиссера к откровенно тенденциозной пролетарской драме, осуждающей эксплуататорский образ жизни, в канун Октябрьской революции было продиктовано временем - в той постановке нашло отражение столкновение идеологий, непримиримый конфликт старого с новым. Такое однобокое прочтение «Мещан» было в советские годы традиционным.
Зрители старшего поколения наверняка помнят телеверсию легендарного спектакля Георгия Товстоногова, где Нил в исполнении Кирилла Лаврова являл собой прогрессивного борца с мещанством, а старика Бессеменова гениально сыграл Евгений Лебедев.
В интерпретации Рашида Загидуллина конфликт поколений лишен социальной окраски. На первый план режиссер выводит отцовскую любовь к детям - слепую, не знающую границ. Эта тема актуальна со времен Шекспира.
Заботясь о своих детях, желая наставить их на путь истинный, родители, как им кажется, совершают большое благо. Но как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. Бессеменов в исполнении Рината Тазетдинова своим стремлением властвовать над всем и вся создает для домочадцев как раз такие адские условия. Предъявляя претензии к жене (Фирая Акбер), что сахар купила «неправильный», пеняя дочери (Ильсияр Тухватуллина), что засиделась в девках, упрекая в неблагодарности воспитанника Нила (Минвали Габдуллин), осуждая сына Петра (Ильдус Габдрахман) за образованность, он постепенно разрушает собственноручно налаженный быт. И искренне не понимает, почему дети не принимают его правды - как ему кажется, единственно верной. Не может глава семейства смириться с тем, что чада выросли. Оправдывая свое поведение абсолютно правильным: «Я ведь вас люблю!», сознавая свою беспомощность, старик, впрочем, сам вызывает жалость.
Каждый находит свое утешение - Петр в обществе Елены Николаевны (Люция Хамит), Татьяна хочет свести счеты с жизнью от неразделенной любви и беспросветной тоски. Сам Бессеменов ищет понимания в преданной Акулине Ивановне, которая из последних сил пытается сгладить конфликты в доме.
Упадет допотопный шкаф с накрахмаленными салфеточками, 18 лет простоявший без движения, а дети, так яростно попиравшие старое, рано или поздно сами станут родителями. Основная мысль спектакля раскрывается в финальных словах Тетерева (Асхат Хисмат): «Жизнь идет, старик, кто не поспевает за ней, тот остается одиноким... и так же сына твоего не пощадят, скажут ему правду в лицо, как я тебе говорю: «Чего ты ради жил? Что сделал доброго?» И сын твой, как ты теперь, не ответит...»
Режиссер интерпретирует «Мещан» как мелодраму - татарский зритель по своей природе тяготеет к сентиментальности. И название спектакля в татарском варианте «Озелгэн омет» - «Прерванные надежды». Лирическая линия, выраженная во взаимоотношениях Петра с Еленой и Нила с Пелагеей (Гульчачак Гайфетдинова), у Рашида Загидуллина приобретает едва ли не первостепенное значение. Здесь режиссер большую роль отводит музыке, компенсируя недостаток любовных сцен средствами музыкально-пластического диалога. Хочется особо отметить прекрасную работу Фуата Абубакирова - музыкальный материал спектакля представляет собой сочетание различных звуков и интонаций, передающих эмоциональную атмосферу действия: это и заунывный плач шарманки, и мелодии вальса, и старинный «Вечерний звон». Органично звучат в спектакле произведения французского композитора Яна Тирсона.
Впрочем, при всей современности трактовки рудимент пролетарского начала остался в виде развевающегося красного знамени в финале. Но это скорее дань памяти писателя. Возможно, кто-то увидит в этом символ, в контексте спектакля олицетворяющий зарево от пепелища - того, что осталось от некогда основательного хозяйства Бессеменова.