Зою Петровну заело безденежье. Обычно ей хватало пенсии плюс немного за репетиторство - выручал английский, который прежде преподавала в техникуме. Но отказал холодильник, пришлось новый покупать. Зимой поднялась квартплата. Разболелись коленные суставы, а лекарства стоили... Хоть у сына помощи проси. Сын жил со своей семьей в Уфе. Служил там в армии после института, женился. Свекровь с невесткой не то чтобы не поладили, а так - не понравились друг другу. И не сговариваясь, дипломатично старались избегать общения. Помощи просить ей у сына со снохой - нож острый.
Как-то зашла к ней давнишняя приятельница Халида Асхатовна, вроде бы просто проведать. Посидели, чаю попили, тут она и пошла на приступ: возьми да возьми на квартиру дальнего родственника. Мальчик сейчас у Халиды живет, но ее дочь от мужа ушла, вернулась к матери, и теперь тесно. А мальчик-то какой золотой: не пьет-не курит, чистоплотный да вежливый. Зоя Петровна, по своему педагогическому опыту не верившая в мальчиков-ангелов, прервала ее вопросом: а чем он, собственно, занимается? И где родители-то? Халида слегка запнулась, но продолжила решительно:
- Мать в Душанбе, там еще трое детей, а старшего прислала на заработки. За квартиру платить будет аккуратно, самостоятельный, своя торговая точка на рынке у него - носки продает.
Зоя Петровна встала заварить еще чаю. Долго стояла, отвернувшись. Вот такая теперь жизнь - ей, интеллигентке в третьем поколении, навязывают в квартиранты рыночного торговца, приезжего из Средней Азии. Чтобы жил он в комнате ее сына. А деньги действительно нужны позарез... Халида прервала затянувшееся молчание:
- Да ручаюсь я за него, Зоя, ручаюсь, неужели приведу абы кого? И тебе легче - все не одна, будет кому за хлебом или в аптеку, если, не дай бог, заболеешь, сбегать.
Еще помолчав, Зоя Петровна спросила, сколько лет юноше и как зовут.
Халида заулыбалась:
- Девятнадцать, а имя на наш слух непривычное, лучше зови, как все здесь, - Шуриком. Завтра приведу.
Шурик оказался рослым, симпатично-улыбчивым. Пожитков привез немного, главным имуществом был телевизор с видео. С вещами пришли запахи, не неприятные, но чужие. Придется привыкать, и не только к запахам. Впрочем, особых неудобств квартирант не доставлял. Вставал рано, готовил себе завтрак, уходил. Приходил вечером, приносил продукты. Обед-ужин готовила хозяйка, ели вместе, а потом расходились каждый к своему телевизору. Шурик смотрел обычно боевики, а еще обожал индийские фильмы с песнями-танцами. Это смешило Зою Петровну, как и то, что переименовал ее в Зой апу. Забавный оказался парнишка, не без хитрости, конечно, - без нее на рынке не удержишься, но вроде не пакостник. Как-то, закрывая дверь за хозяйкиными ученицами, приходившими заниматься английским, спросил:
- Зой апа, а как бы мне по-русски получше говорить научиться? Вы знаете, на работе у нас много значит кто как разговаривает. И вообще... надо бы.
Зоя Петровна догадывалась, что это за «вообще». В последнее время Шурик стал каждый день мыть голову. Неспроста... За ужином спросила, как ему нравятся казанские девушки. Шурик хихикнул, сказал, что чересчур бойкие. И к тому же у него на родине невеста есть. Красивая ли? Он ее еще не видел. Знает, что из дальней родни, мама нашла. Мама плохую ему не выберет, ведь правда? - и поднял на хозяйку глаза, почему-то тревожно-грустные. Зоя Петровна сказала максимально убедительно: «Конечно!» А сама долго размышляла потом, какую жену она бы выбрала своему сыну. И пришла к выводу, что не представляет себе какую, лишь бы только на нынешнюю не была похожа. Хорошо все-таки, что не ее дело - выбирать.
А русский у Шурика действительно оставлял желать лучшего, несмотря на проведенные в Казани два года. Договорились так: он по вечерам что-нибудь рассказывает - например, как день на работе прошел, а Зоя Петровна следит за его речью и поправляет. Деньги за занятия не брала, но Шурик по своей инициативе стал постоянно приносить отборные фрукты. Важно так провозгласил: «Женщинам полезны витамины!» У земляков недорого.
Занятия их сблизили, и он раскололся - нравится ему одна девушка, бижутерией торгует. Пару раз ходили вместе в кино. Смеется, что говорит он коряво. Зоя Петровна подумала, что увлечение пока на пользу. А то не по возрасту деловой. Она знала, что Шурик регулярно посылает деньги матери, но на всем остальном экономит: у него серьезный долг - еще не расплатился за свою торговую точку. Деньги складывал в смешную розовую косметичку и хранил где-то у себя. Это хозяйку беспокоило, она просила Шурика отнести сбережения в банк - надежнее. Но он был как-то рассеян, все смотрел в сторону и вздыхал. Потом признался, что девушка Ксюша хочет посмотреть, как он живет. И - он еле выдавил из себя - может, заночует... Если Зой апа не возражает... Шурик чуть не плакал от смущения. Зоя Петровна была в замешательстве. Неприятная ситуация, конечно. Но у молодых такие бурные эмоции. Как отказать мальчику в столь желанной радости?
Ксюша ей не понравилась: немножко неряха и как-то хищновато слизывала варенье с ложечки, когда сидели за ужином. А Шурик-то при ней места себе не находил.
На рассвете Зоя Петровна проснулась от шороха в прихожей. Тихие шаги и почему-то шуршанье болоньевой куртки. Потом она тоже встала, прошла в ванную. В прихожей взглянула на куртку гостьи и вдруг заметила краешек чего-то знакомо-розового, выглядывавший из кармана. Поколебавшись, вытащила косметичку, ту самую, заглянула внутрь - да, Шурикова заначка.
Утром девушка убежала спозаранку. Когда Шурик побрел умываться, Зоя Петровна окликнула его:
- Проверь, не пропало ли чего у тебя.
Он глянул ошарашенно и кинулся к себе, через минуту выскочил уже с совершенно перевернутым лицом. Хозяйка протянула косметичку, стараясь не смотреть на него. Потом стояла в коридоре, морщилась, слыша, как он глухо рыдает у себя, и думала: захочет ли продолжать занятия? Она будет скучать, если они прекратятся...
Вера МИРОНОВА