РОЗА НА ПАМЯТЬ
Когда в далеком 1991 году студент Андрей и его сокурсница Лена отправлялись в Никитский ботанический сад в Крыму, ни один из них не подозревал, что этот день они будут вспоминать всю свою жизнь.
На аллеях цвели нежные сакуры, тягуче пахли розоватые рододендроны, воздух был тяжелым и густым из-за витавших в нем непривычных ароматов цветов и деревьев далеких стран. Молодые люди шли вдоль зарослей бамбука, разглядывали запотевшие листочки папоротников, нашли пальму, на которую Андрей даже попробовал было залезть. Все было ново, странно и загадочно...
Проходив целый день по ботаническому саду, ребята засобирались уже было домой, и Лена погрустнела:
- Вот уедем мы отсюда, и кто знает, вернемся ли обратно и вдвоем ли вернемся, и когда это будет... И ничего отсюда с собой забрать нельзя, а хочется...
Андрей улыбнулся:
- Ну ты же знаешь, что в следующем году мы с тобой точно сюда приедем. Вот только сессию сдадим и сразу же приедем... Я же тебя люблю!
Вдруг звонкий женский голос окликнул их откуда-то сбоку:
- Молодые люди! Не желаете ли на память цветочек приобрести?
- Конечно, конечно! - и Лена подбежала к небольшой лавочке, в которой продавались цветы.
Взяли чайную розу. Она цвела, и лепестки ее были нежнее самого нежного тонкого шелка. Лена гордо несла горшок в руках до самой пристани, а Андрей улыбался, глядя на темнеющее крымское небо. На причале толпились туристы, жившие в эти дни, как Андрей и Лена, в Алуште.
- Смотри-ка, ничего себе! Все пароходы и катера на сегодня отменяются, - сказал удивленно Андрей, глядя на большой плакат, где было написано, что "по причине шторма катера и теплоходы сегодня ходить не будут". На море не было ни единого барашка.
Добирались на попутках. К двум часам ночи все-таки доехали до дома, поужинали и легли спать.
А на следующий день сначала автобус до Севастополя, а потом поезд уносил их от седых гор, румяной хозяйки, виноградников, моря и абрикосового мороженого в родной город Казань.
И только дома ребята поняли, почему не ходили пароходы и катера, почему у милиции в Крыму были такие озабоченные лица... Дача Горбачева тогда находилась в Форосе, и именно там его арестовывали, а так как от Никитского ботанического сада по морю до Фороса добраться можно, минуя любую охрану, то движение было на всякий случай прекращено. С тех пор ребята стали называть свою чайную розу несколько иронично - "Раиса Максимовна". Через два месяца студенты поженились, и у них началась новая, не похожая на прежнюю жизнь. Родились двое детей, Андрей горел на работе, Лена тоже старалась не отставать от мужа, дети росли, шли в ясли, потом в детский сад, а потом и в школу.
- Андрей, где ты был? Ты опять был у нее?
Андрей старался не смотреть в глаза.
- Не устраивай, пожалуйста, истерик. Ты знаешь, что я задержался на работе, что я зарабатываю для нас деньги. Вон Петьке новый рюкзак нужен, а у Ани джинсы на коленке порваны...
- На кой черт мне твои деньги... Ты бы лучше с детьми больше времени проводил и со мной. Смею тебе напомнить, что я еще жива и что я твоя жена!
"Жива... Жена..." - эхом отозвалось в голове у Андрея. Ленка постарела и как-то погасла за двенадцать лет семейной жизни. Оно и понятно: дети, дом, работа, времени на себя остается катастрофически мало. Вот и морщинки у губ... Да и у глаз появляться начали. А он, Андрей, все-таки еще ого-го, в его возрасте многие мужчины и не женаты вовсе. Так что ничего удивительного нет в том, что у него с юной секретаршей Аллочкой роман завязался. Ну и что что приходит домой позже, зато семью обеспечивает. Жене тяжело, конечно, но на то она и жена! Да и вообще, кто просил так рано детей заводить? Не он, Андрей, тут виноват, во всяком случае, не он один!
Тем временем Лена судорожно вздохнула и отвернулась. "Сейчас плакать начнет", - подумал машинально Андрей.
- А помнишь... помнишь Крым? - Лена повернула к мужу свое заплаканное лицо. - Ты говорил, что любишь меня, что мы вернемся туда. А сам... а сам не заметил, что роза наша засохла.
И только в этот момент молнией врезалось в мозг Андрею: "Боже, что я делаю! Ведь это мой самый близкий человек, мать моих детей, моя любимая женщина, а я... я..." Он порывисто обнял плачущую Лену.
- Ленк! Ну Ленк! Ну успокойся. Ну что ты, заяц... Ну, я больше не буду. Вот увидишь, следующим летом поедем в Крым и новую розу купим... Только давай ее никак называть не будем, хорошо? Это будет просто наша с тобой, и ничья больше, роза. Ну, Лен, ну не плачь, пожалуйста...
Андрей обнимал плачущую жену и думал: "Если смерть цветка способна оживить любовь, то, наверное, семена цветов не зря падают в землю".
Вера ПОЛОСОВА.
