ЧЛЕН СЕМЬИ
Пару лет назад Оля рассказала мне под большим секретом, какой с ней случился конфуз. Ночью они с мужем долго не спали - сами понимаете, дело молодое. Понадобилось ей сбегать в ванную. Свет в комнате не включала - боялась беспокоить маленькую дочку. По коридору тоже пробиралась в темноте, чтобы не будить родителей мужа. Ночнушку поленилась накинуть, была в чем мама родила.
Когда она возвращалась из ванной, столкнулась с мужем в темном коридоре. Тот с испугу облапил Олю. Она хохотнула, шепнула ему на ушко какую-то милую чушь. А ручкой потрогала за то самое место, дескать, «мы сегодня ого-го!»
Вернувшись в комнату, она увидела... мужа в их теплой постели. Олю чуть кондрашка не хватил! Потом они долго хихикали с Анварчиком, прикидывая, как себя вести утром на кухне, если свекровь накинется на сноху с упреками.
Однако мать ничего не сказала, очевидно, о пикантной ситуации отец старухе не рассказал. Чуть свет ушел из дома, хотя на работу ему лишь через сутки.
- Только нашим никому не рассказывай, - умоляла Оля, когда выдалась минутка в учительской посекретничать вдвоем. - Прямо не знаю, как мне теперь быть. Как свекру в глаза смотреть. Ведь ты его характер знаешь...
Я помнила Мунира абы по свадьбе. Высокий еще не старый мужик, неразговорчивый, замкнутый. С ним в тот день снохе объясняться не пришлось - он не пришел ночевать. На следующий день свекровь нашла его на даче. Раньше он там оставаться не любил. Вернувшись, Таскира апа сообщила сыну: отец решил на даче строить баню. С тех пор тот дома появлялся изредка, лишь переодеться.
Мунир абы еще больше замкнулся в себе. Даже жену с дачи гнал: мол, дома надоела. Сыну старик тоже ничего не сказал. Зато стал проявлять излишнюю заботу о русской сношеньке. Хотя до этого демонстративно ее не замечал.
А потом ночевать на даче стало холодно. Свекр сообщил, что будет спать теперь отдельно, в самой большой из трех комнат. Он привык, что все в доме делалось по его воле. Жена ни в чем ему не перечила - сказывалось воспитание.
Не стала спорить Таскира апа и тогда, когда старик ей заявил, что хочет... развестись. Молодых эта весть поразила - со стороны казалось, что отношения супругов вполне мирные.
Во всем случившемся Оля винила себя. Просила Анвара объясниться с отцом. Тот все не находил удобного случая. У Оли же со свекровью с самого начала не сложились отношения, а тут вообще стали друг друга сторониться.
Лучше всех в этой напряженной атмосфере чувствовала себя подраставшая дочь Анжелочка. Во всех отделившихся комнатах огромной (для маленькой девочки) квартиры внучку ждали с ласками и подношениями в виде пряничка или конфеты.
Пересекались все на кухне, увы, не настолько большой, чтобы поставить здесь три обеденных стола. Поскольку в некогда единой семье возникло, как теперь принято говорить, три самостоятельных домохозяйства, то и готовили себе все отдельно. И питались в очередь. Мунир абы не любил встречаться с бывшей супругой на кухне. Зато мог по пятому разу пить чай долгими зимними вечерами, пока Оля моет посуду.
Следующим летом Мунир абы достроил баню и принялся обновлять постаревший садовый домик, обивать мансардный этаж, некогда выстроенный, но до сих пор необустроенный. Бывшую супругу до ее любимых грядок допускал, но со второго этажа к ней не спускался.
Очередная осень принесла новые сюрпризы. Мунир абы, которого холода опять прогнали с дачи, объявил, что будет делать ремонт. Начал со своей комнаты. Оля с Анваром у себя сменили обои и оклеили потолок. А свекр занялся туалетом и ванной, сменил сантехнику, нанял знакомого плиточника, который выложил все белым кафелем, как в больнице.
После Нового года настал черед кухни. Мунир абы за лето, оказывается, сделал кое-какие сбережения и теперь купил новую газовую плиту, заказал кухонную мебель.
Когда на кухне появились новые портьеры, утепленный линолеум и модерновая люстра, Мунир абы устроил пиршественный ужин - с тортом и фруктами, только без спиртного - этого старик не любил. Таскира апа осталась в своей комнатке, ее на этот «праздник жизни» не пригласили.
Потом она, плача, рассказала сыну, что днем, когда молодые были на работе, старик выгнал старуху с кухни, мол, нечего мыть посуду в моей новенькой мойке. Не смей зажигать мою новую плиту - еще сломаешь. И вообще сиди в своем закутке, не высовывайся.
Анвар поговорил с отцом и узнал, что мать первая, оказывается, ссору затеяла. И теперь пусть ему на глаза не показывается.
Зато сношеньке он принес с базара три кило парной телятинки. И нарочно возился на кухне, пока Оля тушила мясо с картофелем. И когда растерянная сноха пригласила поужинать с ними, не отказался, как раньше бывало, скромно присел за стол и молча поел.
Конфликт бывших супругов разрастался. Теперь Таскире апа и в ванной нельзя было помыться. Вечерами она боялась высунуться из своей комнаты. Слава Аллаху, не голодала, поскольку работала посудомойщицей в кафе.
В выходные старалась уйти в гости к кому-нибудь из родни или оставшихся подруг. Со снохой не разговаривала, так что Оля до сих пор не знает, известно ли свекрови о том ночном конфузе или та лишь догадывается, кто стал причиной их развода.
Оля переживала, мы ее успокаивали. Разумеется, я никому ничего не рассказывала, но все подруги со временем узнали, что произошло... Анвар не вмешивался в родительские отношения. Как-нибудь, дескать, само все разрешится.
Недавно у Оли умерла бабушка, что жила в однокомнатной хрущевке на Аделя Кутуя. Оля там была прописана вместе с Анжелочкой, так что квартира через полгода, что должны пройти после кончины собственника, перейдет к ним, единственным наследникам. Мунир абы очень помог на похоронах - и деньгами, и с оформлением бумаг. Поминки прошли в кафе, где работала Таскира апа.
Когда вернулись домой, Мунир абы предложил сделать родственный обмен. Он переедет в квартиру Олиной бабушки, пусть земля ей будет пухом, а молодым останется трехкомнатная квартира. И даже с нянькой и прислугой за все - то есть даваникой Таскирой. У той мнения, разумеется, не спрашивали.
Она вздохнула было с облегчением - наконец-то ей тоже можно выходить на кухню... Но вдруг теперь против выступил Анвар! Прямо, конечно, не говорил, но постоянно раздражался на кухне. То мать села не там, то чашку не ту взяла...
Таскира апа тихо плакала в своей комнате. Оля узнала об этом от Анжелочки:
- Даваника плачет. Бо-бо сделала пальчик.
Сын успокаивать мать не пошел. Пришлось идти снохе. Но разговора так и не получилось.
- Никому я не нужна, - только и сказала свекровь. - Уйду я от вас.
И ушла. Через день Анвар пошел искать ее в кафе. Попросил у матери прощения. Таскира апа не сердилась на сына, но вернуться домой отказалась.
- Знаешь, сынок, я ведь к отцу вернулась, - призналась она. - Сам позвал. Белье постельное просил постирать. А потом сказал, мол, что ты там мешаешься под ногами, дай Оле почувствовать себя хозяйкой.
В своей прежней квартире Мунир абы с тех пор не появлялся. Обещал прийти на день рождения внучки.
C.ШАРАПОВА.
