— До чего же здорово у вас тут, — с чувством признался Марат. — Воздух свежий, солнце! Красота!
Мужики растянулись в удобных плетеных креслах, подставляя лица теплым лучам весеннего солнышка.
— Да слов нет, после куска мяса все добреют, — серьезно ответил ему Альберт.
— Не без этого, что уж, — усмехнулся друг. — Просто как тебе сказать… Как-то спокойно у вас тут, уединенно, даже и не скажешь, что до Казани езды всего ничего. Уж до чего я человек городской, а сижу тут у вас, и прям распирает от желания в соседи к тебе заделаться. А детям сколько места для игр. Молодцы вы с Иркой!
Понять чувства Марата было нетрудно. Просторный дом, большой участок — тут впору себя почувствовать маленьким феодалом.
— А что, тут участки продают, подумай, — поддержал товарища Альберт. — Коммуникации все подведены, до города рукой подать, озерцо рядом, соседи спокойные. С одной стороны живет семья молодая, наши ровесники. С другой один мужик дом достроил недавно для пожилых родителей.
— Заманчиво, — согласился Марат.
— А главное, мы наконец свалили подальше от этой сумасшедшей городской суеты, ты не поверишь, это самые счастливые три месяца в моей жизни.
* * *
К мечте о загородном доме Альберт шел давно и целеустремленно, фактически с того момента, как обзавелся семьей. Сам он был городским парнем, но в бетонных муравейниках ему всегда было тесно, особенно после того, как студентом побывал в гостях у одногруппника, чьи родители жили в деревне.
Впрочем, путь к мечте оказался долог и тернист. Когда Альберт с Ирой поженились, возможность купить собственное жилье казалась им весьма далекой перспективой. Как и многим, им пришлось пожить на съемной квартире, но та съедала значительную часть бюджета, почти не оставляя возможности откладывать на дом, о котором они мечтали.
Помощь неожиданно пришла от дяди Альберта, решившего перебраться в Москву и позволившего молодым пожить в его квартире. Счастью их не было предела.
К тому времени у молодых подрастал сын Ильнур. Мальчик уже вошел в тот возраст, когда дети исследуют мир на собственных ногах.
— Мальчик ваш топает постоянно! Я спать не могу! — заявила им пожилая соседка снизу.
Удивлению Альберта не было предела. Во-первых, Ильнур не создавал особого шума, да и укладывали они сына довольно рано. А во-вторых, мужчине сложно было представить, как это может мешать человеку, живущему этажом ниже.
Тем не менее Ира связала для сына мягкие тапочки — мало ли, вдруг у бабушки такой острый слух. Оказалось, что слух у бабушки так себе — громкость телевизора она выкручивала так, что уши закладывало у всего подъезда. А вот воображения у нее было даже в избытке.
— Соседи на вас жалуются, — сообщил однажды полицейский, оказавшийся на пороге квартиры Альберта. — Говорят, шумите, музыку громко включаете.
У Альберта едва глаза на лоб не полезли. Дело было к вечеру, сам он негромко смотрел телевизор, сын уже спал. Правда, Ира чаевничала на кухне с зашедшей в гости коллегой, но даже Альберт почти не слышал их разговоров в соседней комнате.
Полицейский извинился, объяснив, поступило сообщение о том, что в их квартире находится местный филиал Содома и Гоморры.
А спустя месяц уже Альберт вызывал полицию. Соседская бабушка собрала на праздник всех своих подружек. Отмечали громко — с баяном и песнями. В какой-то момент Альберт даже позавидовал такому веселью да и в целом старался стоически терпеть неудобства. Но вскоре пришло время укладывать спать Ильнура, а бабушки не собирались расходиться и после 11.
Полиция этот шабаш разогнала, но соседка, прознав, кто позвонил в полицию, видимо, решила сделать жизнь Альберта и его семьи совсем уж невыносимой. Любой звук чуть громче шороха стал вызывать стук в чугунную батарею, а любой приход гостей грозил вызовом полиции. Даже вечернее кино Альберт и Ира стали смотреть в наушниках.
Пообщавшись с соседями и председателем ТСЖ, Альберт узнал, что эта шапокляк откровенно достала всех соседей, а на ее грешки полиция закрывает глаза, так как ее муж до пенсии сам служил в органах.
Кстати, о существовании мужа противной соседки Альберт даже не подозревал — настолько это был тихий и незаметный человек. Встретив его однажды в подъезде, он вежливо поинтересовался, почему тот не повлияет на супругу.
— Люблю ее, стервозу, — развел руками пожилой мужчина, вздохнув. — С молодости ни в чем отказать не могу.
Поняв, что конструктивного диалога с соседкой не выйдет, а от полиции помощи ждать не приходится, Альберт решил брать дело в свои руки. Первой мыслью стала покупка колонок помощнее, чтобы стекла у шапокляк повышибало. Впрочем, цивилизованный человек внутри него заметил, что тем самым он будет досаждать всему подъезду. По этой же причине была отброшена мысль о покупке перфоратора с целью приспособить одну из стен квартиры под решето.
— Брось ты это, скоро уже в свой дом переедем, — успокаивала его Ира.
И то правда, к тому времени собственный дом уже был достроен, оставалось только закончить ремонт. И все же Альберт хотел оставить вредной соседке прощальный подарок.
В интернете он наткнулся на новое устройство — вибродинамик. Купив несложный прибор, он настроил его так, чтобы тот издавал звук дрели. Вроде бы и негромкий, а если к стене или полу прижать — сосед от нервного истощения сам на этот потолок полезет.
Соседка пыталась вызывать полицию, но к этому Альберт был готов. Стражей правопорядка он провожал в квартиру, где показывал полное отсутствие строительно-ремонтных работ. Вскоре шапокляк перестала вызывать полицию, а потом и стучать по батарее. Виктория была полная.
* * *
Солнце уже скрывалось за горизонтом, но мужчинам не хотелось заходить в дом. На небольшом столе они лениво перекидывались в картишки, рядом стояла портативная колонка, из которой негромко звучал старый рок.
— Эй, соседи! — раздалось от калитки. — Одолжите грабли, мы еще своим инструментом не обзавелись.
Голос едва не заставил Альберта подпрыгнуть.
— Ты чего? — удивленно спросил его Марат.
— Да показалось, наверное, — ответил ему друг, вставая и направляясь к калитке.
У границы его участка стояла шапокляк.
— Соседями с вами будем, сегодня только переехали… — голос ее понижался по мере приближения мужчины. Когда тот подошел вплотную, она едва не позеленела, а Альберт нехорошо улыбался.
— Эй, сосед, давай дружить, а? — неожиданно сказала бабушка.