Виталий приехал в Казань поступать в университет из Челнов. Сколько себя помнил, всегда мечтал стать учителем литературы, а также понять, почему Бог дал ему фамилию Слива. В школе он прочитал горы книг, но среди многочисленных персонажей ни разу не встретил героев с такой же смешной фамилией, как у него. Правда, сейчас он об этом не думал и сдавал экзамены.
В столице родственников и знакомых не было. Ему удалось за небольшие деньги снять квартирку в центре города на улице Некрасова. Хозяйка удовольствовалась двумя тысячами рублей за первый месяц и преспокойно уехала отдыхать на дачу.
В этот августовский день Виталик ходил по квартире с радостным опустошением: закончился последний экзамен и он зачислен в университет. Какой-то профессор даже предложил опубликовать его вступительное сочинение в московском издании. Виталик был полон надежд и счастья, и чтобы занять себя чем-нибудь, совершал очередную экскурсию по квартире. Она была древней: старые отваливающиеся обои, доисторическая мебель, видавшие виды полы.
Вдруг в одном месте половые доски затрещали, и нога Виталика провалилась. Чертыхаясь, он вытянул ногу, вырвав еще несколько досок. Под ними он увидел небольшую тетрадку. Виталик вытащил ее и вытер.
Находка его удивила. Раскрыв ее, он прочел написанный крупными буквами заголовок: «Дело - лучший... враг мысли». Решив узнать, о чем толкует автор, стал читать дальше.
«Моя история для искушенных и не очень. Мне все равно, прочтет кто-нибудь эту рукопись или нет. Хотя нет, не все равно. Я был бы счастлив, если бы это прочитала родная душа. Возможно ли это?
Я профессор. Точнее, был им. Прошу прощения за внезапный переход. Много лет назад я преподавал право у одного очень перспективного, на мой взгляд, курса. Но в нем выделялась студентка с необычной фамилией Слива: умная, шустрая, красивая, желанная - моя Лена Слива... Почему-то эти мысли стали посещать меня сразу после первого занятия, хотя появляться им совсем не следовало бы.
Мне было немногим менее ста лет, а именно - шестьдесят. Всю жизнь я увлекался спортом. И однажды, проходя по одному двору, увидел, как молодежь гоняла мяч. Дернуло меня напроситься к ним! Естественно, такой «старичок» вызвал ухмылки: мол, тебе к могиле готовиться, а не в футбол играть. Побегал немного. Пару раз забил гол, и меня выгнали: ребятишкам милее оказалось друг друга по ногам пинать, а не мячик. Как назло, меня видела моя студентка. Судьба, провидение, карма, скажете, - все что угодно. Подошла ко мне и, улыбаясь (чертовски приятная улыбка), говорит:
- Шалите, профессор! Сердце-то выдержит?
- И не такое выдерживало! - говорю.
А сам пялюсь на нее как дитя на погремушку. «Проводите меня домой», - просит. Хотел бы я знать, кто ей отказать сможет...
Жила она одна с теткой, которой дома не оказалось. Кофе предложила. Он был терпкий и наполнял желудок приятным ощущением редкого удовольствия. Но еще приятнее было смотреть, как Лена в своей юбчонке вокруг плиты хлопотала. Поймал себя на мысли, что никого так сильно не желал, и постарался ретироваться. Представляю, как жалко выглядел я тогда.
- Я пойду... поздно уже, - было только три часа дня! - Не забудьте подготовиться к семинару. Симпатичная у вас собачка... До свидания.
Псина эта сгрызла мои ботинки.
В течение следующей недели Лена на всех занятиях сидела и смотрела на меня как на врага народа и однажды посередине пары вдруг крикнула: «За что вы меня ненавидите?!» Если бы в Казани вдруг случилось землетрясение, меня бы это не так потрясло. Собравшись с духом, я выволок бедняжку в коридор и поцеловал прямо в губы. Затем мы вернулись в аудиторию, и я продолжил лекцию. Что говорил дальше, не помню. В голове сохранилась фраза одного студента, который поднял руку и спросил: «Профессор, какое это имеет отношение к праву?» Он не был самым смелым, он был сыном декана...
Помню нашу первую ночь, ее тепло, заставшую нас тетку, которая устроила грандиозный скандал и орала: «Ах ты потаскуха, какой позор и стыд. Да твои родители, будь они живы, в могиле бы перевернулись! Пшла вон из моего дома».
После Лена сказала, что квартира-то ее, а тетя опекуншей была. Поэтому проблемы я как профессор права не видел. Да только недооценил родственницу моей возлюбленной. После того как пришел к ней и мирно попытался объяснить яйцеголовой, что прав на квартиру у нее никаких нет, она впала в истеричное состояние и набросилась на меня со скалкой. На следующий день меня вызвал к себе ректор и сказал, что я не могу продолжать преподавательскую деятельность в столь уважаемом и авторитетном учебном заведении. Вскоре и Лену тоже выжили, потому что «моральный облик вуза мог пострадать от аморальной истории», о которой с помощью тетки узнал весь свет. Донос был составлен быстро и быстро принес результат. Общество таких историй не любит - это нарушает спокойную жизнь, наделяет людей сомнениями, наполняет неуверенностью.
У меня сомнений не было. Я хотел жениться на Лене, и она уже ждала ребенка. Мы собирались уехать из Казани, но сделать этого не успели. Однажды за мной пришли. Мужчина в кожаной куртке (как тогда любили черную кожу, и как ненавижу ее я сейчас) сказал, что я подозреваюсь в антигосударственной деятельности, я враг народа или что-то в этом роде. Страх потерять Лену заставил меня сопротивляться. Дело - лучший враг мысли... К чему это привело? Один подонок ударил Лену, которая была на девятом месяце и пыталась защитить от побоев меня...
Смутно помню себя в каком-то каземате, а там холод, боль... ГУЛАГ - не самое приятное место, скажу вам. Помню, как местный авторитет принес мне письмо от Лены, в котором она говорила, что любит меня и ни о чем не жалеет. Это была первая и последняя весточка от нее.
Сегодня солнечный день. Я стою в Лениной квартире, где уже нет ее злобной тетки, которую Лена оставила жить у себя после наступления совершеннолетия и от которой не получила ничего, кроме ненависти и подлости.
Писать тяжело. Моя Слива умерла в больнице после моего ареста - тяжелые роды. Оттуда она и написала мне, совершенно не надеясь на то, что письмо до меня дойдет. Но дочка наша осталась жива. А забрала мою маленькую Сливу и увезла бог весть куда та самая тетка, которая разлучила нас навеки. Я их долго искал, но не нашел.
Сегодня в ее квартире живут другие люди, которые впустили меня и позволили побыть здесь немного одному. В полу есть тайничок, в котором Лена прятала свои небольшие сбережения. Сюда же я положу и эту тетрадку с единственной фотографией моей Сливы, чтобы больше уже ее не потерять. Надеюсь, у нашей дочери будет счастливая любовь и счастливые дети, с которыми ее никто не разлучит.
Жалею ли я, что повстречал Лену? Нет. Жаль лишь, что не вовремя и таким образом все кончилось. Но наша жизнь ведь не идеальна, хотя мы и пытаемся сделать ее таковой, не правда ли?.. Так пусть счастлив будет и тот, кто эту историю прочтет».
Виталик перелистнул последнюю страницу, за которой оказалась старая потрепанная фотография. С нее на него смотрела улыбающаяся молодая девушка с такой же, как у него, фамилией и удивительно похожая на его мать.
Зуфар ДАВЛЕТШИН.
