Первым, кто во весь свой хриплый голос поведал советскому народу об этих защитниках Отечества, стал незабвенный Владимир Высоцкий. Еще в середине шестидесятых годов прошлого века он исполнил пронзительную песню, в которой были и такие слова:
Вы лучше лес рубите на гробы - в прорыв идут штрафные батальоны...
Наверняка фильм смотрели и многие казанские фронтовики. Думаю, и им картина понравилась. Хотя убежден: любой из них скажет, что на всамделишной войне главные герои «Штрафбата» одиннадцать серий вряд ли прожили бы. А я вспомнил реальную историю одного из настоящих штрафников, который воевал в таком же батальоне, чудом остался жив и прожил большую и светлую жизнь.
...До войны Николай Тимофеев окончил семилетку и железнодорожную «ремеслуху». Когда началась война, ему дали бронь как помощнику машиниста паровоза. И днем и ночью по «железке» катились в ту пору эшелоны с боеприпасами, военной техникой и «пушечным мясом» - солдатиками. Сперва под Москву, потом под Сталинград.
Жил Коля в общежитии на станции Паратск близ Зеленого Дола. Весной 1943 года к нему в комнату подселили молодого лейтенанта из Зеленодольского РВК. Познакомились, но дружить было некогда: один вечно занят на службе, другой из поездок не вылезает. И вот однажды летом вернулся Коля из поездки, смотрит, а его парадно-выходные «хромачи», в которых он на свидание идти собрался, пропали. Кто помнит то время, знают, что хромовые сапоги были бесценной вещью.
Пропажу искали вдвоем с другом, перерыли всю «общагу» - нигде нет. Додумались пойти на базар, где и встретили соседа-лейтенанта, который продавал... Колины сапоги! Слово за слово, завязалась драка. Офицер выхватил ТТ, но Николай успел перехватить его руку, и пуля прошла мимо. После чего помощник машиниста вырвал из рук «летехи» пистолет и ударил его рукояткой по голове.
На выстрел набежала милиция, офицера увезли в больницу, а Тимофеева отправили в кутузку. Суд был коротким: 22-летнему железнодорожнику дали четыре года тюрьмы - за нападение на офицера Красной армии.
Неделю ждал этапа в Зеленодольском сизо. Но вместо этого его и еще троих зэков неожиданно запихнули в эшелон с уголовниками, которые ехали из Сибири на Прибалтийский фронт, чтобы «кровью искупить свою вину перед Родиной и законом».
В первую же ночь новоиспеченный штрафник остался без сухого пайка: урки срезали его вещмешок с продуктами. А через несколько дней всех переодели в бэушную военную форму без знаков различия и погон, дали оружие - и марш на фронт!
Когда одевались, старшина выдал ему ботинки на два размера меньше.
- Я ему толкую, что у меня сорок третий, - вспоминал Николай Федорович. - А он мне в ответ: «Если жив останешься, возьмешь хромовые сапоги у фрицев!» Нет уж, думаю, мне одних «хромачей» по гроб жизни хватит...
А дальше все было как в кино: к передовой шли под конвоем автоматчиков. Шаг вправо, шаг влево - попытка к бегству и расстрел на месте.
Не успели как следует обжиться в окопах, поступил боевой приказ: выбить немца из первой линии обороны. В атаку шли, как и в фильме, под ураганным огнем противника. В том бою из 900 бойцов их батальона уцелело всего 34, среди которых был и Николай. Остальные «искупили вину» - кто полег в поле, кто в немецких окопах во время рукопашной.
Но недолго радовались оставшиеся в живых счастливчики: через несколько дней пришло пополнение и штрафной батальон опять бросили в бой. Во время второй атаки не миновала беда и Тимофеева: дважды раненного в грудь и ноги, его отправили в медсанбат, а затем в госпиталь, где он и пробыл семь месяцев. А после излечения сняли судимость, и Николай продолжил войну заряжающим минометного расчета до самой победы, а потом еще год «выкуривал» из лесов бандитов, орудовавших под Каунасом.
Домой бывший штрафник пришел в 1946 году с медалями и орденом на груди. Многие годы Николай Федорович работал директором и главным инженером совхоза «Семиозерский» Высокогорского района, вместе с женой воспитал пять детей и семь внуков. А вот правнуков (их у бывшего солдата двое) не дождался: в 1989 году Тимофеева не стало.
Один из сыновей солдата, Александр, поведал мне о том, что отец не очень любил вспоминать о своей фронтовой судьбе. И лишь изредка говорил:
- На войне нашего брата-солдата никто не считал: клали пачками где надо и не надо, что в штрафбате, что в ином месте. Победа, сынок, очень дорогой ценой досталась. Помни об этом всегда и детям своим расскажи!
Владимир МУЗЫЧЕНКО.