- Ну вот и ваши хоромы, ребят! - с нарочитым энтузиазмом сообщила хозяйка квартиры, открывая дверь.
Хоромами это помещение можно было назвать разве что с большой натяжкой: слишком уж старыми были мебель и сантехника, обои явно клеили лет двадцать назад. Впрочем, Иру и Даню это мало смущало. Перспектива съехаться настолько будоражила молодых влюбленных, что о трудностях им хотелось думать меньше всего.
- В общем, так, - сказала хозяйка и прошла не разуваясь в комнату. - Цену я за первые три месяца снижаю, но при условии, что приберетесь вы здесь сами. Тут мой двоюродный дедушка жил, хлама всякого скопил к старости - не разгрести. Короче, я все ценное отсюда забрала, с остальным поступайте как хотите.
Иру и Даню это предложение порадовало: оба были студентами без особой родительской поддержки, поэтому возможность сэкономить они восприняли на ура.
Через час, раскрыв все окна, Ира активно работала веником и тряпкой - пылесоса на старой квартире не оказалось. Данька в это время разбирал содержимое шкафов и полок. Чувствовал он себя как ребенок, забравшийся на чердак со старыми вещами. Это было все равно что оказаться в пещере с сокровищами из восточных сказок.
- Знаешь, а ничего эта женщина не понимает, - заявил он любимой девушке через некоторое время. - Я после ее слов подумал, что дедушка совсем уж Плюшкиным был. А у него тут все вещи с памятью. Значки вот - мужик явно в молодости спортом занимался. Видишь, все за легкую атлетику. И таких вещей много. Смотри, я тут тетрадь нашел - как будто дневник.
В этот момент из тетради выпала фотография. Девушка, взглянув на нее, изменилась в лице.
- Это же бабушка моя, совсем еще молодая, - выдохнула она. - У нас дома такая же фотография есть. Дай посмотреть.
В тетради были два сложенных листка.
- Взгляни, - сказала Ира, прочитав то, что было написано на первом листе.
«Здравствуй, родная! Пишу тебе, зная, что ты вряд ли когда-нибудь прочитаешь это письмо: твои родители отказываются дать мне твой адрес. И все же я чувствую острую душевную необходимость попросить у тебя прощения. Но не за то, о чем ты можешь подумать. Нюра - не подруга тебе, она оклеветала меня из ревности, из зависти к нашей любви. У нас с ней никогда ничего не было и быть не могло. В моем сердце нет места для кого-либо, кроме тебя. И все-таки я перед тобой виноват, ведь допустил, что ты поверила во всю эту ложь. Твой отец угрожал мне, пообещал, что я никогда больше тебя не увижу. Мама говорит, я должен забыть тебя и жить дальше. А я, наверное, не смогу. Всегда буду любить тебя».
- Ничего себе, какая история у твоей бабушки закрутилась, - заметил Даня.
- Она мне говорила, что перед тем, как познакомиться с дедушкой, едва не вышла за другого парня…
- Странно. Почему это письмо здесь, а не у нее? Давай дальше почитаем?
«Здравствуй, Ксения Федоровна! Пишу тебе с душевным приветом, рад был наконец узнать твой адрес. Пусть и с запозданием, но хочу поздравить тебя с бракосочетанием и пожелать, чтобы семейная жизнь была счастливой. Ты скажи своему супругу, что кроме папки за тебя всегда есть кому заступиться. Так что, если забалует, получит, пусть знает. Шучу. Я уверен, ты вышла замуж за достойного человека и никогда не пожалеешь о своем выборе.
Что рассказать о себе, даже и не знаю. Окончил училище с отличием, теперь работаю на радиотехническом заводе и заочно учусь в университете».
- Не понимаю, почему эти письма не отправлены, - недоумевала Ира. - Бабушка бы мне наверняка про такое рассказала.
- Тут дальше в самой тетради записи. Давай посмотрим, что там.
«Здравствуй, милая! Пришла пора признаться хотя бы самому себе, что я вряд ли когда-нибудь отправлю тебе хоть одно письмо. Когда мне действительно нужно было высказаться, чтобы все исправить, тебя спрятали от меня. А потом было поздно. В твоей жизни уже нет места для меня. Я правда очень хотел попробовать хотя бы дружить с тобой по переписке, но боялся наломать дров своим появлением. Чем дольше думал, тем больше сомневался в правильности такого поступка.
А там уже рука сама тянулась выбросить написанное в корзину…
Уже больше 10 лет прошло - у тебя своя жизнь, у меня своя. Не знаю, вспоминаешь ли ты меня. А я вот, наверное, никогда не смогу тебя забыть. Я все-таки буду тебе писать, просто в тетрадку. Глупо, понимаю, и все же мне приятно осознавать, что так я будто говорю с тобой. Ты не подумай, что жалуюсь на судьбу или просто ною. У меня все хорошо. И я постараюсь быть счастливым».
- Ничего себе, - выдохнула девушка. - Получается, он писал ей письма, но не отправлял их…
В тетради было еще много записей, но ближе к концу все заметнее становились различия в почерке.
«Здравствуй, Ксень. Жизнь идет своим чередом. Недавно познакомился с одной замечательной женщиной, думал жениться. Но что-то пошло не так, чего-то мне в ней не хватало. Наверное, она просто не была тобой. Я не мог избавиться от ощущения, что изменяю тебе. Знаю, это глупо, ведь ты пожелала бы мне счастья в семейной жизни. Слышал, ты недавно стала бабушкой. А я, видимо, вряд ли уже стану отцом, увы. Что ж, грех жаловаться - у меня замечательные племянники».
Последняя запись была короткой.
«Врач сказал, что мне осталось меньше года. Не хочу рассуждать, насколько счастливую жизнь я прожил. Не знаю, вправе ли я, но постараюсь в этот раз отправить тебе письмо по-настоящему».
- Видимо, так и не отправил, - задумчиво заметил Даня.
- Нам обязательно нужно показать эти письма бабушке.
- Даже не думай. Этот мужчина не хотел отправлять их, и не нам принимать за него решения.
- Но бабушка…
- Вот и о бабушке подумай. Она уже немолодая. К чему ей такие волнения?
Молодые спорили больше часа.
- Ладно, отдадим ей первое письмо, но только его. В конце концов, его он и сам хотел отправить.
Через несколько дней Ира и Даня оказались в гостях у бабушки.
- Вовка... - прослезилась она, дочитывая письмо. - Как же так...
После этого женщина надолго замолчала.
- Бабуль, все хорошо? - поинтересовалась Ира.
- Да, дочка. Я ни о чем не жалею, твой дедушка был самым близким мне человеком. И все же... Приятно знать, что человек, которого я когда-то любила, не был предателем.
