Не сказать, что Инна была некрасивой: было в ней что-то милое и наивное, несмотря на крупноватую фигуру. Ходила она в институт всегда аккуратно одетой, но как-то слишком строго, будто соблюдала даже без специального на то распоряжения определенный дресс-код. Конечно, декольте и мини не позволялись, но все-таки можно было одеться повеселей. Инна в своей черно-белой гамме чем-то монашенку напоминала, к тому же была неразговорчива. Кто такую заметит-то?
Но была у нее одна страсть - любила цветы выращивать. Каждое утро поливала их и у себя в секторе, и в коридоре. Каких только цветов у нее не было! И названия все какие-то экзотические. Вот, к примеру, афеландра - редкое растение с крупными блестящими листьями темно-зеленого цвета с яркими прожилками. По осени его украшали золотистые шишковидные соцветия. Красивый цветок, только возни много: каждую весну пересаживать, потом подкормка, поливка, обрезка... Но Инна никогда не уставала от всего этого, наоборот, чем больше цветок требовал внимания, тем больше он ей нравился. Надо же было ей о ком-то заботиться, может, в этом и проявлялся ее материнский инстинкт.
А вообще Инна была человеком замкнутым, не поддерживала женских разговоров о мужчинах. Иногда даже позволяла себе прервать слишком увлекшихся этим женщин и вернуть их к служебным занятиям. Ей обычно не возражали. Сплетен о ней не распространяли, решив, хоть она и одинокая ведьма, но беззлобная и никому не мешавшая.
Так продолжалось, пока в отделе не появился Игорь Витальевич Гуляев. Он был старшим научным сотрудником с кандидатской степенью, звезд с неба не хватал, но некоторые амбиции имел. Хотелось ему защитить докторскую, любой ценой. Для этого, как известно, нередко используют талантливых сотрудников, приписывая себе результаты их труда. Правда, иногда позволяется им поставить и свое имя как соавтора.
Игорь Витальевич был из такого рода деятелей. Сразу стал подыскивать для себя трудовых лошадок, на которых можно было бы выехать к успеху и признанию. Инна сразу привлекла к себе его внимание: скромная и весьма способная к науке. Вот и стал он частенько зазывать ее в свой кабинет и давать то одно, то другое задание. Инночка была безотказна, все делала аккуратно и в срок. Так постепенно подбирались к докторской. Инна, обласканная вниманием шефа, летала как на крыльях: наконец-то она почувствовала, что кому-то нужна. Это для нее было счастьем. И цветы в это время у нее особенно разрослись, видно, чувствовали настроение хозяйки.
Расцвела и редкая афеландра - ее яркие желтые шишечки радовали глаз. Скоро все стали замечать Игоря Витальевича в компании с Инной: в столовой вместе, с работы вместе. Инна стала общительной, говорить о шефе она могла часами. В ее представлении это был человек исключительный. Игорь Витальевич дарил ей цветы, колготки, конфеты, иногда даже дорогие духи. И все, казалось, складывалось у них прекрасно.
Все изменилось, когда Инна завершила работу над его докторской. Работа была утверждена, с того дня и начал шеф охладевать к своей пассии. Она вызывала у него только раздражение, и часто Инна выбегала из его кабинета со слезами. Окончательный разрыв произошел после защиты докторской. Теперь она своим присутствием напоминала о том, что писал работу не он сам. Настал день, когда Гуляев предложил Инне уйти по собственному, пообещав хорошо устроить в другом месте.
Этого Инна никак не ожидала. Тем более что с некоторого времени находилась в интересном положении, не решаясь признаться в этом автору, коим, без сомнения, был Игорь Витальевич.
Но тут Инна сказала ему все. Ответом были негодующие возгласы шефа, что он женатый человек и не позволит порочить его имя, что ребенок не может быть его, а чей он - ей самой должно быть известно... После этого разговора, как сразу заметила Инна, красивая прежде афеландра завяла на глазах, будто почувствовала чье-то зло.
Инна не стала затевать скандала, написала заявление по собственному и ушла, захватив с собой только любимую афеландру. Через несколько месяцев в квартире Инны афеландра снова зацвела, ее яркие шишечки тянулись к солнцу, а в кроватке пускала пузырики малышка с ясными глазами, так похожими на глаза Игоря Витальевича. Инна наглаживала пеленки и была абсолютно спокойна и счастлива…
Пролетело-прошло много лет. По осеннему парку идет роскошная пожилая дама и ведет двух весело щебечущих внучек, рядом красивая стройная светловолосая женщина с ясными синими глазами что-то рассказывает своей спутнице. Они проходят мимо лавочки, на которой лежит старый бомж. Вокруг стоят люди. Старику плохо, кто-то вызывает «скорую». Маленькие девочки подбегают к лавочке. «Дедушка, может, водички надо?» - спрашивает одна из них. Молодая женщина вытаскивает из сумки бутылку минералки и подносит ее к губам старика. Он с благодарностью смотрит на ясноглазую женщину: «Спасибо, дочка!» И вдруг удивленно замирает...
Она, эта женщина, была копией его в молодые годы: те же глаза, нос, улыбка. Да, он раньше так обаятельно и красиво улыбался, когда все зубы еще были целы. Случайно назвав ее «дочка», он не ошибся! Это была его дочь, а рядом стояла Инна - седая роскошная дама, та самая Инна, которую он выгнал из института. Но она его не узнала...
Женщины пригласили старика к себе домой - жили рядом. Напоили его чаем, отогрели. А старик, глядя на них, таких счастливых и добрых, плакал. Он плакал от бессилия и обиды на самого себя: не понял, где его настоящее счастье, упустил его, не разглядев тогда.
А судьба наказала его, видно, за все. Несколько раз был женат, разводился-сходился, детей не было, последняя молодая жена обманом лишила его квартиры. Институт после распада Советского Союза расформировали, многие без работы остались, кто в бизнес подался, кто еще куда. Было время, кандидаты наук да доктора на рынке торговали. Потом подался в преподаватели, но за взятку попал под арест, условно получил. На хорошее место после этого уже нечего было надеяться. Так и пошло-поехало... И теперь он бездомный и никому не нужный.
Но что сейчас жаловаться? Сам ведь виноват! С грустным умилением смотрел он на это бабье царство, на девочек - внучек своих. И глазки у них такие же ясные, как у их мамы, как и у него самого когда-то.
А на подоконнике радостно цвела афеландра яркими желтыми шишечками - та самая, которую так холила Инна в институте...
