Крепко доставалось от них в веке XVIII и даже первой половине XIX века, пока в достаточной степени не развилось волжское пароходство. Вот лейтенант флота Мамаев и должен был оберегать от речных пиратов и торговые суда, и прибрежные поселения, исполняя как бы роль офицера речной полиции. Ну а в том что Иван Данилович в Казани быстро обвыкся и в том же 1809 году нашел себе супругу из крепкого старого казанского дворянского рода Мельгуновых, не было ничего удивительного: новгородские дворяне Мамаевы вели свой род от служилого татарского князя Кингильдея Камая Маматова, поселенного на землях Новгорода Великого в числе других мурз, взятых в службу Иваном IV после падения Казанского ханства. Так что получалось, был Иван Мамаев Казани скорее свой, чем пришлый.
Он родился в Новгороде в 1781 году. Обучался в Морском кадетском корпусе и в 1798 году был выпущен в Балтийский флот мичманом.
Через два года, в 1800-м, флот зимовал на рижском рейде. В то время жила в Риге какая-то немка, предсказывавшая будущее. Эдакая современная Сивилла. Как-то от нечего делать группа молодых мичманов, в которой был и Мамаев, решила зайти к этой Сивилле. И та, разведя кофейную гущу, сказала Мамаеву две короткие фразы:
- Береги ноги. Ты умрешь от ноги.
«Рассказывая об этом, - вспоминал в своих «Записках» сын Ивана Даниловича Николай Мамаев, - отец хотя и смеялся над таким странным предсказанием, но вместе с тем сознавался, что мысль о ноге, по его выражению, «засела как гвоздь» ему в голову и невольно преследовала его во всю жизнь».
В чине лейтенанта Иван Мамаев участвовал в 1807 году в морских сражениях с турецким флотом под командованием адмирала Д.Н.Сенявина, брал на абордаж корабль Капудан-паши, выказав личную храбрость и получив за это орден Святого Георгия 4-й степени, нечастую, надо сказать награду. И все время, сражаясь с турками, он, по его собственным словам, «при каждом выстреле из неприятельской пушки невольно поднимал то ту, то другую ногу...»
Потом Казань, служба в адмиралтействе, восемь детей, из которых до зрелого возраста дожили только трое: два сына и дочь.
После упразднения адмиралтейства Иван Данилович служил членом строительного комитета Императорского Казанского университета, за что получил два ордена и в 1834 году вышел в отставку с полным пенсионом. И вот однажды в феврале 1846 года, на Масленицу, возвращаясь с блинов от Молоствовых, Иван Данилович почувствовал «как бы неловкость в щиколотке левой ноги». Он не обратил на это никакого внимания.
На другой день «неловкость» перешла в боль. Он осмотрел ногу и на больном месте обнаружил небольшое багровое пятнышко величиной с булавочную головку. «Потом края пятнышка начали чернеть, - вспоминал Николай Иванович Мамаев. - Вместе с тем усилилась и боль... открылся антонов огонь... Наш домашний доктор И.С.Дмитриевский и приглашенные на консилиум Киттер и Скандовский предложили отнять ногу. Отец не согласился...»
Шесть недель Иван Данилович ужасно страдал от жгучей боли, которую переносил, напрягая всю свою силу воли. «Он ни днем, ни ночью буквально не имел ни минуты покоя», - писал его сын.
29 марта ему стало легче. Он соборовался и причастился.
30 марта были его именины. Он попросил, чтобы причесали, шутил.
В десятом часу утра он созвал всех родных, благословил их и простился. «Потом, - вспоминал Николай Мамаев, - приказал позвать дворню; благодарил их за службу, просил простить, если кого обидел. Затем отпустил их... Обратившись к нам, он сказал:
- Ну, теперь дайте мне уснуть. Я утомился».
Казалось, он спал, и дыхание его делалось все реже и реже.
Затем он глубоко, всей грудью, вздохнул, и в этом его шипящем вдохе отчетливо послышалось:
- Сивилла.
Грудь его так и осталась поднятой...
Леонид ДЕВЯТЫХ.