- Незадолго до кризиса руководство России заявляло о том, что мы станем тихой гаванью для всех капиталов мира. Осенью 2008-го уже было понятно, что ни мировая, ни российская экономики не выйдут из кризиса малой кровью. Наша экономическая политика, которая проводилась перед кризисом, была отчасти неоправданно рискованной. Сочетание полной конвертируемости рубля с жестко управляемым обменным курсом привело к тому, что у нас сформировались очень низкие процентные ставки, отрицательные в реальном выражении. Все это привело к «перегреву» экономики, быстрому наращиванию частного долга. Сформировались «пузыри» на рынке недвижимости, стала расти инфляция.
Возникшие проблемы были решены достаточно эффективно. В считанные дни пришлось отстроить новую систему вброса ликвидности в экономику. В результате удалось предотвратить системный кризис. Но мы потеряли значительную часть золотовалютного резерва, сопротивляясь неминуемой девальвации рубля. Затягивание девальвации привело к стимулу конвертации рублей в валюту. Это ухудшило ситуацию на валютном рынке и обострило проблему кредитования, поскольку кредитовать в рублях становится невыгодно. Мы не предотвратили очень глубокого спада в экономике.
Если сравнивать с 1998 годом, общим толчком - и там, и здесь - послужило падение цен на нефть. Это лишний раз доказывает, что за 10 лет мы так и не ушли от сырьевой модели развития. Разница в том, что тогда слабым местом был государственный долг, сейчас он частный. И тогда, и сейчас власти надеялись пересидеть кризис, только сейчас есть резервы ЦБ, а тогда была лишь надежда на помощь МВФ и Мирового банка. Власти не имели резервов и не могли нас защитить. Тогда кризис оказался чрезвычайно болезненным для населения, но благотворным для роста экономики. Сейчас восстановление экономики начнется гораздо позже.
- Если в августе-сентябре 2008 года мы все пребывали в шоке, то сейчас понимаем кризис, его механизмы, тенденции, риски. Есть два вопроса, на которые пока никто не может ответить: это продолжительность кризиса и механизм, который будет вытаскивать экономику из него. Во время российского кризиса 90-х годов задачи были более простые. Они были болезненные социально, политически, страдала репутация государства, но через это в свое время проходили многие страны, и было понятно, как надо действовать. Сегодня мы не знаем финансовых инструментов, которые помогут преодолеть кризис.
Есть такая антикризисная идея: с безработицей мы будем бороться общественными работами. У нас есть хороший шанс отказаться от всеобщей воинской обязанности. Это даст снижение давления на образование, оздоровление рынка труда. Общественные работы заменит активное формирование контрактной армии. Это дешевле обойдется, и желающих будет больше.
Важная тема - помощь государства частным предприятиям. Такого масштаба вынужденной национализации, как сейчас, мир еще не знал. И никто не говорит, что это хорошо - просто нет другого выхода, чтобы спасти стратегически важные отрасли. Кроме того, очень трудно помогать предприятиям, когда не ясен нынешний реальный спрос на его продукцию. Нужно ли спасать автомобильное предприятие для того, чтобы машины потом отправлялись на склад? Кто их будет покупать? В этом смысле мы находимся в ситуации, похожей на начало 90-х годов.
- При сокращении торгового баланса должен быть скорректирован курс национальной валюты. Девальвация получилась не одномоментной, а как бы растянутой во времени. Я не буду обсуждать за и против такой политики, но налицо факт, что рубль достаточно сильно девальвировал, практически на пятьдесят процентов, если сравнивать с июлем прошлого года. В результате платежный баланс был восстановлен, и на сегодняшний день мы наблюдаем стабильность курса.
Если внешнеторговая ситуация для России не изменится, то можно сказать, что приспособление к ситуации завершилось, хотя и выразилось в существенном падении производства и росте безработицы.
Российские компании существенно понизили затраты, особенно в долларовом выражении, за счет девальвации. Если условия не изменятся, то конкурентоспособность традиционных областей на внутреннем рынке может привести даже к увеличению производства, хотя бы на 1 - 2 процента за год.
У нас до сих пор существует достаточно устойчивый спрос. И проблемы в нашей экономике не из-за слабого внутреннего потребления, а из-за сокращения внешнего спроса.
- Я считаю сейчас бессмысленным кредитовать предприятия напрямую. По той причине, что мы столкнулись с кризисом перепроизводства. Если владелец какой-либо компании управляет, понимая, что его кто-то в любом случае поддержит, то это предприятие теряет конкурентоспособность. Поэтому я бы предпочел поддерживать спрос. Пусть даже через госзаказы, госпроекты, пусть даже не самым эффективным образом. Причем лучше не поддерживать ту часть населения, которая не очень осторожно вела свои финансовые дела. Это не относится к пособиям по безработице. Четыре тысячи девятьсот рублей - не очень серьезно, но я сторонник того, чтобы пособие стимулировало человека искать работу. Нужно развивать программу переквалификации, программу занятости. Если в 1998 году многим людям и предприятиям нужно было просто выжить, то сейчас всего лишь придется научиться жить по средствам. Этот болезненный период может нам стоить года-двух-трех, но потом ситуация будет стабильной.
