Валя ее не слушал. Он уже твердо для себя решил, что никуда не поедет. Придумает что-нибудь: больным прикинется или просто сбежит тихонько - мало ли способов…
- Те, кто не принес фотографии ветеранов в школу, должны сами распечатать ее и сделать транспарант. Понятно? - продолжала тем временем учительница. - Маленькую фотографию в колонне не будет видно! Валентин, - вдруг обратилась она к мальчику, заставив его отвлечься от планов будущего побега, - твоя мама обещала поехать с нами. Она не передумала?
- Нет, Дарья Валерьевна, не передумала, - мрачно ответствовал ей Валя.
Валин класс в День Победы собирался в полном составе пойти на шествие «Бессмертного полка». А Вале ужасно не хотелось идти с ними.
Нет, он очень любил 9 Мая. Ему нравилось общаться с пожилыми ветеранами, слушать их рассказы о боях или тяготах труда в тылу. Никогда не пропускал телетрансляции главного военного парада в Москве. Начитанный и серьезный не по годам, он сам гордо носил георгиевскую ленту и учил правильно повязывать ее сверстников.
А вот с «Бессмертным полком» ему идти не хотелось. Вернее, не так: очень хотелось и не хотелось одновременно. И была на то очень личная причина: Валя был детдомовским мальчиком.
Попав в интернат еще из дома малютки, он никогда не знал своих родителей. Год назад его усыновили люди, ставшие ему настоящей семьей. Валя понимал, как ему повезло с ними. Но когда ему предложили пойти с фотографией деда его новой мамы Риммы, он неожиданно резко отказался.
- Ну как вы не понимаете, неправильно это! - доказывал он родителям. - Все пойдут с фотографиями своих дедов и прадедов! И я хочу так же!
Дальше диалог продолжать не удавалось - Валю душили слезы, а он никак не мог допустить, чтобы его видели плачущим. Не по-мужски это.
Тем временем классный час закончился, вместе с классом Валя вышел из школы. Ребятня радовалась предстоящим выходным, никто не хотел расходиться.
- Валек, айда в футбик погоняем, пока поле свободно! - предложил мальчику одноклассник Артур.
- Неохота, - только отмахнулся Валя. - Ладно, пацаны, я домой пойду!
Но вместо того чтобы пойти домой, мальчик направился во двор неподалеку. Подойдя к одному из подъездов, он отодвинул щиток с объявлениями, где в тайнике лежали сигарета и зажигалка. Обычно Валя не курил. Ну, мог в интернате за компанию сделать пару затяжек, чтобы не выбиваться из коллектива, но всерьез, как некоторые, не дымил. Тем не менее на всякий случай запомнил этот тайник, когда одноклассник Паша сказал ему, что старшеклассники прячут там сигареты.
Сигаретный дым оказался горьким и кислым одновременно. Уже после второй затяжки резко закружилась голова, стало тошнить.
- Вот зачем ты этой гадостью травишься, парень, - услышал Валя мужской голос. - Зеленый уж весь, а все дым этот проклятый тянешь.
Обернувшись, Валя увидел дедушку на скамейке неподалеку. После этого он посмотрел на сигарету и, подумав, выбросил ее.
- А вы никогда не курили, что ли? - спросил Валя с некоторым вызовом.
- Тебе лет сколько, парень?
- Одиннадцать!
- А мне девяносто два. Глупости все это, брат. На фронте табак в дефиците был, выменивать приходилось. Вот я и решил для себя, ни к чему мне это. А потом уж взрослый совсем стал, так чего я - дурак, курить?
Валя помолчал, переваривая полученную информацию.
- А вы, получается, воевали? - спросил он, подумав.
- Было дело, - кивнул дедушка. - Меня, кстати, Денисом Андреевичем звать, - с этими словами он протянул мальчику руку.
- Валентин, - ответил Валя, пожимая ее. Ему было приятно, что ветеран Великой Отечественной вот так запросто разговаривает с ним и даже первый протягивает руку.
- Денис Андреевич, а расскажите про войну! - решил воспользоваться случаем Валя.
Мужчина помрачнел и как-то даже поморщился на эту просьбу.
- Не стоит, Валя, - начал он. - Страшные дела там творились, нельзя про такое детям рассказывать, ты уж извини. Я даже в школы не ходил на встречи поэтому - правду рассказать не могу, а приукрашивать не умею. Давай я тебе лучше про день победы расскажу. Меня тогда ранили крепко. До госпиталя далеко, свозили нас всех, раненых, в избу крестьянскую. Народу там тьма, лежали все вповалку. А бой длинный был, не сдавался немец. Ни бинтов, ни лекарств уже не было. Медсестры как могли кровь унимали, а потом только пульс проверяли - не преставился ли, стало быть. А я крови много потерял, сознание стал терять. И чувствую - уносят меня куда-то. И так мне страшно стало! Крикнуть хочу: «Братцы, живой я еще, не надо меня к покойникам!» А голоса и нет совсем…
Денис Андреевич даже охрип в этот момент.
- Медсестричка заметила, что я глаза открыл, - продолжил он. - Спасли меня как-то, в госпиталь перевели, где я полгода пролежал. И помню, там уже в палату парень забегает в пижаме и кричит: «Война кончилась!» И дальше бежит, по другим палатам. Мы сначала не поверили, а потом давай обниматься…
Мужчина улыбался.
- А ты чего какой хмурной здесь стоял? - спросил он вдруг Валю. Тот, посомневавшись немного, рассказал о своей проблеме.
- Зря ты это, парень, - покачал головой Денис Андреевич. - Тогда много молодых ребят с войны не вернулись, потомства не оставили. Так это что же получается, их и помянуть не нужно, если у них внуков своих нет? Вот товарищей моих взять - Тимура и Артема, которые погибли за Родину...
Валя молчал, пристыженный.
- Давай так сделаем, - продолжил ветеран. - Я с тобой пойду, с фотографией товарищей. Помянем их вместе.
В День Победы Денис Андреевич вместе с Валей несли транспарант с фронтовой фотографией Тимура и Артема. Рядом с ними шла мама Римма с фотографией деда. И весь класс Вали. И еще тысячи человек.
У Вали вдруг резко сжалось сердце от осознания того, что на фотографиях этих люди, которых уже нет в живых. Но память о них жива даже после смерти и будет жива, может быть, когда уже и самого Вали не будет на свете.
- Денис Андреевич, здравствуй, дорогой, - вдруг окликнул ветерана другой пожилой мужчина. - Твой парень? - спросил он, кивнув на Валю.
- Наш, общий, - улыбнулся мужчина. - Правнук войны.