Разутые и раздетые, полуголодные, они спали рядом со своими станками, чтобы не тратить времени на возвращение домой, и снова принимались за работу. Они лишились детства, рано взрослели, рано получали болезни, которые свойственны только взрослым.
У большинства из них отцы сгинули в военном лихолетье. Отцы оплатили свободу своей кровью, они не щадили себя и свято верили: если и придется погибнуть в бою, об их детях позаботится страна, ради которой пошли на смерть.
Сегодня детям войны более 65 лет. Многие из них все еще работают, потому что на пенсию в 5 - 8 тысяч рублей не проживешь. Ну а те, кто не могут работать, лишены возможности даже купить лекарства от тех болезней, которые получили во время войны.
Может ли Россия хоть как-то помочь этому несчастному поколению?
Может! Сейчас на федеральном уровне рассматривается законопроект о внесении дополнений в Федеральный закон «О ветеранах». Согласно дополнению возрастную категорию детей войны предполагается приравнять к труженикам тыла с предоставлением льгот, предусмотренных действующим законодательством. В случае принятия дополнений льготами тружеников тыла будут наделены граждане, родившиеся в период с 22 июня 1928 года по 9 мая 1945 года. Добавим, что это 9 миллионов человек.
- Некоторые регионы, такие, например, как Вологодская область, уже приняли решение на местном уровне о приравнивании детей войны к категории тружеников тыла, - рассказывает зампредседателя совета ветеранов Горьковской железной дороги по Казанскому региону Александра Турцева. - Мы тоже решили привлечь внимание к этой нелегкой теме. В этом году начали собирать воспоминания наших сотрудников, чье детство выпало на годы войны. Ведь пока эти люди еще не такого преклонного возраста и могут самостоятельно написать о пережитом. Конечно, было трудно - как признавались некоторые, они не могли писать: сразу наворачивались слезы. Поэтому кто-то просто диктовал. Но в итоге нам все же удалось собрать материал для книги к нашему общему большому юбилею, который мы будем отмечать 2 августа, - 150-летию Горьковской железной дороги.
Предлагаем вниманию читателей «КВ» рассказ из этого сборника. Его автор - Александра Романовна Бакулева.
«Гул этих самолетов не забыть до сих пор»О начале Великой Отечественной войны мы узнали 22 июня 1941 года где-то около 10 часов. Сразу управляющий совхозом Ращупкин велел всем мужчинам быстро собираться. Отправлялись кто на лошадях с телегами, кто на тракторах, а кого-то увозили на машинах. Творилось что-то ужасное. Женщины и старики причитали. Мне еще не было и 8 лет, я толком ничего не понимала, но плакала вместе с бабушкой и мамой.
Остались одни женщины, старики и дети. Было тихо, тревожно и ничего не известно. Но надо было убирать урожай хлеба: это же лето, Украина. И женщины запрягали в комбайны не только волов, но и коров. Бедные коровы ревели, старались вырваться, тянули в разные стороны. Женщины плакали, ругались, но коровы не подчинялись. По радио каждый день объявляли, как быстро продвигаются немецкие войска.
Наступил июль. Шептались, что приближаются немцы. 18 июля (помню, как сейчас) мы с мамой шли с водой домой, она несла воду на коромысле. Услышали гул самолетов. Я подняла голову и увидела низко-низко летевшие два самолета со страшными черными крестами. Не успели мы дойти до дома, как мимо нас проехали несколько мотоциклов с фашистами. Через некоторое время показались и их обозы. Так внезапно мы оказались на оккупированной территории.
Это было очень страшно. Все попрятались в домах, а немцы вели себя как настоящие хозяева: ловили кур и уток, кололи свиней и жарили их на кострах, забирали в домах и погребах все что им вздумается. Ни у кого ничего не спрашивали, да люди и не могли им сказать против, потому что боялись, ведь в случае чего немцы сразу же стреляли. Через несколько дней поставили полицая. Выслуживаясь перед немцами, он вел себя как зверь.
Всю пшеницу и ячмень оккупанты отправляли в Германию. Для этого они даже выстроили узкоколейку в 60 километров от совхоза Чкалова до Новоалексеевки.
Нашу семью от голода спасала корова. Но в 1942 году пришел полицай Петро и сказал, что наша Зорька немецкой породы и ее немцы увезут в Германию. Когда забрали корову, сколько пролилось слез - не описать. Но через три дня наша Зорька сама вернулась домой: вымя распирает, молоко течет, из глаз слезы текут. Корова наша давалась доить только маме, у других выбивала ведро ногой и хвостом била по лицу. Мы до сих пор не знаем, то ли корова сама убежала от немцев, то ли они ее прогнали, потому что не могли подоить. Но для нас это оказалось спасением.
Школы не работали, в них размещали немецких раненых. Часто бомбили, до сих пор в ушах стоит страшный гул самолетов и визг летящих бомб. Внутри все содрогалось, не знали куда бежать и где прятаться: страшно было и в доме, и в окопе.
Брат сделал жернова, ими мы перемалывали овес, кукурузу. Мама из овсяной муки варила кисель, а из шелухи пекла лепешки без жира прямо на плите. Суп варила из щавеля и лебеды. Надевать было нечего, а морозы в 1941 - 1942 годах доходили до сорока градусов. Немцы мерзли в своих легких одеждах, на голову наматывали одеяла, которые забирали у населения.
Девочек 15 - 16 лет угоняли в Германию. Зимой 1942 года сестру Лену и многих девочек забрали, но она с подружкой убежала. Рассказывала, что везли их в вагонах для перевозки скота. Ночью в одном месте поезд долго стоял. Девочки отодрали доски от пола вагона, а когда поезд тронулся, выпрыгнули и лежали между рельсов, пока состав не проехал. Добираясь домой, сестра обморозила ноги. А потом мы ее прятали между подушками на кровати от немцев.
В 1943 году фашисты стали еще более жестокими. Пошли разговоры, что они отступают. Полицаи стращали, дескать, последним пойдет карательный отряд румын, которые выкалывают глаза и отрезают языки. Стало очень страшно.
В феврале 1943 года мы увидели приближавшуюся черную лавину людей. Вначале подумали, что это карательный отряд, и стали прощаться друг с другом, плакать. Но оказалось, это приближаются наши войска. Так пришло освобождение.
А в мае 1943 года мы получили похоронку - под Перекопом смертью храбрых погиб наш отец Роман Иванович Самойлов. Вскоре пришла и вторая - погиб брат Николай...
Понемногу люди оживали, стали веселее, дружнее. Осенью 1943 года я пошла в первый класс, хотя мне было уже 10 лет. Очень хотелось учиться! Школа находилась за шесть километров, а одеваться и обуваться было не во что. Поэтому нас возили трактором на бричке: соломы набросают, мы ноги туда запрячем. А сверху родители кутали нас кто чем мог. Помню, в 1944 году зимой мама сказала брату, что придется зарезать теленка и сделать из телячьей шкуры мне чуни (кожаные лапти шкурой вовнутрь, кожей снаружи). Она оторвала от старой фуфайки рукава, и я натянула их на ноги вместо валенок. Сверху мне заматывали ноги тряпками, засовывали в чуни и затягивали шнуром из телячьей кожи. Вид был ужасный, зато тепло. В школе никто меня не обсмеял, потому что все понимали, какое было трудное время.
По воскресеньям пионеры ходили к раненым, читали стихи, мальчики плясали, кто мог - пел. Солдаты всегда радовались нашему приходу.
Наступивший 1945 год запомнился неурожаем. Летом стояла страшная засуха, дождей так и не дождались. Пшеница и другие культуры чуть взошли. Колоски собирали руками. В основном этим занимались дети, у взрослых была другая работа. Вот был голод! Но и это пережили, вытерпели, ведь уже пришла наша Победа! Стали возвращаться домой мужчины. А в нашей семье встречать было некого... Правильно поется: День Победы - праздник со слезами на глазах.
В 1950 году я закончила 7 классов и поступила в техникум физической культуры в Евпатории, получила направление в Ленинградский институт физкультуры им. П.Ф.Лесгафта. Приехала домой радостная, показала маме диплом и направление, а она в слезы: Ленинград не Евпатория, в кофточке не проходишь, а у тебя ни пальто, ни сапожек нет. Но ничего, сестра прислала свое старенькое демисезонное пальто, которое ей стало мало. Я купила дешевые туфельки, связала себе носки и варежки.
После окончания института получила направление в Агрыз, в школу №10, где учились дети железнодорожников.
Здесь, в Агрызе, в 1958 году вышла замуж за Бориса Бакулева, который свою трудовую деятельность на железной дороге начинал механиком.
У нас две прекрасные дочери. Одна пошла по папиной профессии - в железнодорожную сферу, другая - по моей.
Муж мой проработал на железной дороге 47 лет и вышел на пенсию в 1993 году. Мы прожили с ним 50 лет 4 месяца, как говорят, душа в душу, а в декабре 2008 года он скончался от четвертого инфаркта.
Дочери подарили нам пятерых внуков, а сейчас растут четыре правнука.
Такое счастье дается не каждому: увидеть при жизни своих правнуков.
У большинства из них отцы сгинули в военном лихолетье. Отцы оплатили свободу своей кровью, они не щадили себя и свято верили: если и придется погибнуть в бою, об их детях позаботится страна, ради которой пошли на смерть.
Сегодня детям войны более 65 лет. Многие из них все еще работают, потому что на пенсию в 5 - 8 тысяч рублей не проживешь. Ну а те, кто не могут работать, лишены возможности даже купить лекарства от тех болезней, которые получили во время войны.
Может ли Россия хоть как-то помочь этому несчастному поколению?
Может! Сейчас на федеральном уровне рассматривается законопроект о внесении дополнений в Федеральный закон «О ветеранах». Согласно дополнению возрастную категорию детей войны предполагается приравнять к труженикам тыла с предоставлением льгот, предусмотренных действующим законодательством. В случае принятия дополнений льготами тружеников тыла будут наделены граждане, родившиеся в период с 22 июня 1928 года по 9 мая 1945 года. Добавим, что это 9 миллионов человек.
- Некоторые регионы, такие, например, как Вологодская область, уже приняли решение на местном уровне о приравнивании детей войны к категории тружеников тыла, - рассказывает зампредседателя совета ветеранов Горьковской железной дороги по Казанскому региону Александра Турцева. - Мы тоже решили привлечь внимание к этой нелегкой теме. В этом году начали собирать воспоминания наших сотрудников, чье детство выпало на годы войны. Ведь пока эти люди еще не такого преклонного возраста и могут самостоятельно написать о пережитом. Конечно, было трудно - как признавались некоторые, они не могли писать: сразу наворачивались слезы. Поэтому кто-то просто диктовал. Но в итоге нам все же удалось собрать материал для книги к нашему общему большому юбилею, который мы будем отмечать 2 августа, - 150-летию Горьковской железной дороги.
Предлагаем вниманию читателей «КВ» рассказ из этого сборника. Его автор - Александра Романовна Бакулева.
«Гул этих самолетов не забыть до сих пор»О начале Великой Отечественной войны мы узнали 22 июня 1941 года где-то около 10 часов. Сразу управляющий совхозом Ращупкин велел всем мужчинам быстро собираться. Отправлялись кто на лошадях с телегами, кто на тракторах, а кого-то увозили на машинах. Творилось что-то ужасное. Женщины и старики причитали. Мне еще не было и 8 лет, я толком ничего не понимала, но плакала вместе с бабушкой и мамой.
Остались одни женщины, старики и дети. Было тихо, тревожно и ничего не известно. Но надо было убирать урожай хлеба: это же лето, Украина. И женщины запрягали в комбайны не только волов, но и коров. Бедные коровы ревели, старались вырваться, тянули в разные стороны. Женщины плакали, ругались, но коровы не подчинялись. По радио каждый день объявляли, как быстро продвигаются немецкие войска.
Наступил июль. Шептались, что приближаются немцы. 18 июля (помню, как сейчас) мы с мамой шли с водой домой, она несла воду на коромысле. Услышали гул самолетов. Я подняла голову и увидела низко-низко летевшие два самолета со страшными черными крестами. Не успели мы дойти до дома, как мимо нас проехали несколько мотоциклов с фашистами. Через некоторое время показались и их обозы. Так внезапно мы оказались на оккупированной территории.
Это было очень страшно. Все попрятались в домах, а немцы вели себя как настоящие хозяева: ловили кур и уток, кололи свиней и жарили их на кострах, забирали в домах и погребах все что им вздумается. Ни у кого ничего не спрашивали, да люди и не могли им сказать против, потому что боялись, ведь в случае чего немцы сразу же стреляли. Через несколько дней поставили полицая. Выслуживаясь перед немцами, он вел себя как зверь.
Всю пшеницу и ячмень оккупанты отправляли в Германию. Для этого они даже выстроили узкоколейку в 60 километров от совхоза Чкалова до Новоалексеевки.
Нашу семью от голода спасала корова. Но в 1942 году пришел полицай Петро и сказал, что наша Зорька немецкой породы и ее немцы увезут в Германию. Когда забрали корову, сколько пролилось слез - не описать. Но через три дня наша Зорька сама вернулась домой: вымя распирает, молоко течет, из глаз слезы текут. Корова наша давалась доить только маме, у других выбивала ведро ногой и хвостом била по лицу. Мы до сих пор не знаем, то ли корова сама убежала от немцев, то ли они ее прогнали, потому что не могли подоить. Но для нас это оказалось спасением.
Школы не работали, в них размещали немецких раненых. Часто бомбили, до сих пор в ушах стоит страшный гул самолетов и визг летящих бомб. Внутри все содрогалось, не знали куда бежать и где прятаться: страшно было и в доме, и в окопе.
Брат сделал жернова, ими мы перемалывали овес, кукурузу. Мама из овсяной муки варила кисель, а из шелухи пекла лепешки без жира прямо на плите. Суп варила из щавеля и лебеды. Надевать было нечего, а морозы в 1941 - 1942 годах доходили до сорока градусов. Немцы мерзли в своих легких одеждах, на голову наматывали одеяла, которые забирали у населения.
Девочек 15 - 16 лет угоняли в Германию. Зимой 1942 года сестру Лену и многих девочек забрали, но она с подружкой убежала. Рассказывала, что везли их в вагонах для перевозки скота. Ночью в одном месте поезд долго стоял. Девочки отодрали доски от пола вагона, а когда поезд тронулся, выпрыгнули и лежали между рельсов, пока состав не проехал. Добираясь домой, сестра обморозила ноги. А потом мы ее прятали между подушками на кровати от немцев.
В 1943 году фашисты стали еще более жестокими. Пошли разговоры, что они отступают. Полицаи стращали, дескать, последним пойдет карательный отряд румын, которые выкалывают глаза и отрезают языки. Стало очень страшно.
В феврале 1943 года мы увидели приближавшуюся черную лавину людей. Вначале подумали, что это карательный отряд, и стали прощаться друг с другом, плакать. Но оказалось, это приближаются наши войска. Так пришло освобождение.
А в мае 1943 года мы получили похоронку - под Перекопом смертью храбрых погиб наш отец Роман Иванович Самойлов. Вскоре пришла и вторая - погиб брат Николай...
Понемногу люди оживали, стали веселее, дружнее. Осенью 1943 года я пошла в первый класс, хотя мне было уже 10 лет. Очень хотелось учиться! Школа находилась за шесть километров, а одеваться и обуваться было не во что. Поэтому нас возили трактором на бричке: соломы набросают, мы ноги туда запрячем. А сверху родители кутали нас кто чем мог. Помню, в 1944 году зимой мама сказала брату, что придется зарезать теленка и сделать из телячьей шкуры мне чуни (кожаные лапти шкурой вовнутрь, кожей снаружи). Она оторвала от старой фуфайки рукава, и я натянула их на ноги вместо валенок. Сверху мне заматывали ноги тряпками, засовывали в чуни и затягивали шнуром из телячьей кожи. Вид был ужасный, зато тепло. В школе никто меня не обсмеял, потому что все понимали, какое было трудное время.
По воскресеньям пионеры ходили к раненым, читали стихи, мальчики плясали, кто мог - пел. Солдаты всегда радовались нашему приходу.
Наступивший 1945 год запомнился неурожаем. Летом стояла страшная засуха, дождей так и не дождались. Пшеница и другие культуры чуть взошли. Колоски собирали руками. В основном этим занимались дети, у взрослых была другая работа. Вот был голод! Но и это пережили, вытерпели, ведь уже пришла наша Победа! Стали возвращаться домой мужчины. А в нашей семье встречать было некого... Правильно поется: День Победы - праздник со слезами на глазах.
В 1950 году я закончила 7 классов и поступила в техникум физической культуры в Евпатории, получила направление в Ленинградский институт физкультуры им. П.Ф.Лесгафта. Приехала домой радостная, показала маме диплом и направление, а она в слезы: Ленинград не Евпатория, в кофточке не проходишь, а у тебя ни пальто, ни сапожек нет. Но ничего, сестра прислала свое старенькое демисезонное пальто, которое ей стало мало. Я купила дешевые туфельки, связала себе носки и варежки.
После окончания института получила направление в Агрыз, в школу №10, где учились дети железнодорожников.
Здесь, в Агрызе, в 1958 году вышла замуж за Бориса Бакулева, который свою трудовую деятельность на железной дороге начинал механиком.
У нас две прекрасные дочери. Одна пошла по папиной профессии - в железнодорожную сферу, другая - по моей.
Муж мой проработал на железной дороге 47 лет и вышел на пенсию в 1993 году. Мы прожили с ним 50 лет 4 месяца, как говорят, душа в душу, а в декабре 2008 года он скончался от четвертого инфаркта.
Дочери подарили нам пятерых внуков, а сейчас растут четыре правнука.
Такое счастье дается не каждому: увидеть при жизни своих правнуков.
