Еще одна интересная черта была у Арины Николаевны. Она, по ее выражению, «насаждала культуры» не абы как, а «строго в соответствии с научными рекомендациями», то есть пользуясь советами из газет, журналов, телепередач. Иногда урожайность отдельных грядок на ее участке удивляла, иногда вызывала ухмылку у соседей.
Миргасим абы все свои дела в Казани решил два года назад. Выйдя на пенсию, он проживал на дачке, забираясь в городскую берлогу только на зиму. Мужчина улыбчивый, уступчивый, не по-современному вежливый, но со своим внутренним стержнем (который проглотил много лет назад, когда был заметным и всем нужным). В совершении крупных и мелких подлостей не замечен, к продолжительным «боевым действиям» не способен.
А раздор у них случился после того, как Арена начала огород городить. В какой-то телевизионной программе она услышала вдохновенную теорию одного садово-огородного экстрасенса о том, что растения на участке должны быть огорожены, тогда они чувствуют свою защищенность и лучше плодоносят. С трех сторон участок Бойновой этому требованию соответствовал, но границу с посадками Миргасима абы обозначала лишь ненадежная проволока.
Эту недоустроенность Арена решила устранить, не посоветовавшись ни с кем. И когда сосед отлучился по своим делам на два дня в город, она призвала на помощь местных алкашей-бездельников и за бутылку возвела между участками надежный и четко выраженный штакетник.
Чему вернувшийся на свою летнюю базу пенсионер был немало удивлен. Еще большее недоумение у него вызвало отторжение на чужую землю посаженной им три года назад яблони.
- Николаевна, а почему моя яблонька у тебя оказалась?
- А когда ты ее сажал, ветер проволоку сдувал. Ничего не знаю, вот четкая линия раздела, саженец – за ней!
- Но ведь я ее садил, я за ней ходил…
- Новую посадишь!..
После этого отношения добрых допрежь соседей дошли до точки замерзания. Нет, они не устраивали взаимных ночных диверсий по подрыву урожайности пасленовых, не опускались до тайных сговоров в садовом обществе с целью опорочить неприятеля, не обивали пороги судебных инстанций с требованием установления вселенской справедливости… Они просто перестали друг для друга быть.
Яблонька раздора тем временем потихоньку росла, не вникая в человеческие недоразумения. Но странную особенность заметили окрестные садоводы-любители: ее крона почему-то не тянулась, как положено, вверх, к солнцу, а склонялась через деревянную границу в сторону участка бывшего теперь хозяина. Прецедент, не поддающийся научному обоснованию.
Арена обращалась с яблоней так же, как и с остальными культурами, разве что делая некоторые послабления с учетом возраста. Но пограничная красавица росла и хорошела не по дням, а по часам. Тоже непонятное явление.
Нет, конечно, Миргасим абы, будучи не в силах бросить свою воспитанницу на произвол судьбы, по ночам тайно подкармливал ее удобрениями, однако никакая тайная кормежка не могла предположить такого положительного эффекта взросления саженца.
Слухи о необычном наклонном деревце (местные острословы даже название придумали - «яблоня Сююмбике») докатились до Казани. Панику поднял несостоявшийся кандидат биологических наук, который отнес яблоню к неизвестному науке виду семейства розоцветных. Поговаривали также о явном инопланетном влиянии.
Осенью на прославившуюся яблоню посягнул известный казанский бизнесмен – захотел иметь ее в собственной усадьбе. Не яблок ради, естественно. Ну, там гости соберутся на шашлык-машлык, им скучно станет, а хозяин: «Тут у меня одна инопланетная штучка на пятой аллее появилась, про нее еще в прессе писали…» Словом, типа ради престижа шевельнулся.
Но шевеления «богатенького Буратино» неожиданно не нашли отклик у Арены. Несмотря на предложенную кругленькую сумму, она отказалась продать на корню пограничное древо. Избалованный бизнесмен даже торговаться не стал. А для своей пятой «аллеи чудес» купил пальму с Азорских островов (даже дешевле вышло).
Прошедшая зима была непривычно морозной и снежной. Миргасим абы, завалившись в недра двуспального дивана, играл в переглядки с телевизором, выходя на улицу только по необходимости. Время от времени его тревожила мысль - а как там яблонька? Однажды не выдержал – прикатил на электричке в садовые места. Сугробами кое-как добрался до участка. Ничего, стоит милая. Кажется, не замерзла. И что еще бросилось в глаза пенсионеру – на участке Арены кто-то тоже подходил к яблоньке.
А потом наступила весна. Нет, «наступила» не то слово – с неба свалилась, вспыхнула, взорвалась! Можно сказать, весны не было, сразу за зимой пришло лето. Многоствольные садовые пригороды Казани моментально окрасились в зеленые тона, потом вскипели белой пеною цветения.
Яблоня раздора цвела первый раз, но как!.. Буквально за ночь она стала прелестной пышноголовой блондинкой. Дерево окрепло, а в своем наклоне навалилось на пограничный штакетник так, что тот грозил рухнуть в любую минуту.
Арена, пытаясь исправить положение, вновь призвала плотников-любителей (выпить). Провозившись с забором полчаса, они заявили, что это дело надо обдумать, и ушли думать в ближайший магазин до завтра.
А за ночь роскошная белая крона «яблони Сююмбике» неожиданно пожелтела и поникла.
- Миргасим, Миргасим, она заболела! – Пенсионер проснулся от стука в окно фазенды. Он вышел, возле домика стояла соседка Бойнова.
- Аре… Арина Николаевна, вы заговорили?
- Да перестань шутить, смотри – что с нашей яблоней стало! Что делать?
- А ты перестань огороды городить…
Вы не поверите – после того как Николаевна снесла штакетник, дерево «выздоровело». Так был посрамлен садово-огородный экстрасенс, а холодная война быстро растаяла под жарким солнцем взаимопонимания и дружбы.
