Фото автора
В Свияжске 28 марта открылась ретроспективная выставка Рашита Сафиуллина «Силуэты художника». В экспозиции представлены его работы из фондов музея-заповедника «Остров-град Свияжск», Государственного музея изобразительных искусств РТ, а также материалы, предоставленные семьей художника.
Рашит Сафиуллин, окончивший в 1968 году Казанское художественное училище, был не только живописцем, но и графиком, эмальером, дизайнером, декоратором книг и театральных постановок, кино и анимации. Мастера не стало в прошлом году.
Жизнь его с 1976 года тесно связана со Свияжском. Правда, долгие годы он бывал здесь лишь наездами. Но все равно прикипел душой к этому месту. «Необычное, странное состояние. Кажется, уже все, Свияжск в печенках сидит.
Но он уже в подсознании, от него не спрятаться, не убежать, но, наверное, уже и не обязательно, не убегу с него никуда», - писал художник.
Да и значительная часть творчества посвящена именно этому острову. Оно весьма многообразно - в нем присутствуют пейзажи (где же еще их создавать, как не в этом красивейшем месте?), мифологизированные видовые картины, натюрморты, какие-то бытовые сцены. Причем Сафиуллина особо интересовали обычные жители Свияжска. Часто персонажи его картин - это мужички с помятыми лицами и судьбами, колоритные бабки, мальчишки с удочками. Здесь же появилось новое направление в деятельности художника - эмальерное искусство. С 2011 года он вместе со своим сыном Чингизом стал работать в технике горячей эмали на медных пластинах.
Особенностью творчества Рашита Сафиуллина стало то, что оно не просто описывает быт, а буквально создает притчу, иногда веселую, а порой библейскую. Недаром в местных музеях хранятся около 60 произведений художника. Его работы есть и в музеях Казани, и в частных коллекциях.
Открывшаяся в Свияжске выставка выстроена по хронологическому принципу. Каждый ее раздел отражает этап жизни и творчества художника - от ранних экспериментов в дизайне и книжной графике до зрелых работ в живописи и горячей эмали. К примеру, Сафиуллин делал эскизы декораций к спектаклям Казанского театра юного зрителя.
Но больше всего зрителей, и корреспондента в том числе, заинтересовал стенд, где отражалось сотрудничество молодого тогда художника-декоратора с гениальным режиссером Андреем Тарковским. Во-первых, художник Рашит Сафиуллин делал декорации к его постановке «Гамлета» в «Ленкоме» в 1977 году. Во-вторых, он работал как декоратор над фильмом «Сталкер».
Надо отметить, что Андрей Арсеньевич был очень требовательным в работе. Известно, что однажды на съемках того же «Сталкера» он попросил свою группу скосить поляну с желтыми тюльпанами. На возражение оператора о том, что цветы, мол, даже не попадают в кадр, он ответил кратко: «Зато они там чувствуются».
А вот работы Рашита Сафиуллина он очень ценил. Видимо, сошлись два гения. Сын художника Чингиз рассказал такую историю. Съемочная группа «Сталкера» уехала в Москву на пару месяцев, оставив молодого декоратора одного в Прибалтике, где снималась картина. При этом Сафиуллин только-только начинал работать в этом проекте.
Когда Тарковский вернулся, ему навстречу вышел по пояс обнаженный Рашит. Режиссер даже не взглянул на декорации, он посмотрел только на своего художника. Ну, значит, все отлично, сразу же резюмировал Тарковский. Он понял, что художник интенсивно работал, если за это время превратился из худого мальчика в мускулистого мужчину, ведь создание декораций требует применения физической силы.
Была и вторая характерная история. В фильме должна была быть сцена, где из травы взлетают белые голуби. Но голубей найти не удавалось. День съемок, а голубей нет. Зато чайки есть. «Как чайки?» - злился режиссер. Хорошо, пусть будут чайки, хотя нужны голуби. Но и чайки вдруг не захотели взлетать. Ползая по траве, Сафиуллин поднял только одну. И вот она одна в фильме в итоге взлетает.
Чингиз, который расспрашивал отца о тех временах, отмечает, что тот относился к Тарковскому как к небожителю, поэтому был готов работать на износ буквально сутками. У режиссера была важна в кадре каждая деталь. Зона в «Сталкере» - это нереальное пространство, заброшенное и субъективное, поэтому все должно быть немножко разрушено. Это ощущение создать было очень тяжело, например, где течет чистый ручей, вода должна выглядеть ржавой. «Как папа говорил, нужно было чувствовать то, что хочет Андрей Арсеньевич. И он чувствовал. В итоге они полностью сошлись в понимании кадра», - подытожил Чингиз.
