- Первые мои гастроли на поприще театральной нивы были именно в Казани. Случилось это, страшно вспомнить, в 1957 году. 53 года назад! А в последний раз театр сатиры был здесь в 1995 году, – рассказал Александр Анатольевич. - Казань была и остается театральным городом. Театральный город не тот, где есть хорошие театры, а тот, где у зрителей возникает контакт с актерами. В Казани контакт есть всегда.
- Александр Анатольевич, в марте исполнилось 40 лет, как вы работает в Театре сатиры...
- Да, исполнилось... Года бегут со страшной силой, и чем дальше, тем страшнее... Тут выяснилось, что я в Щукинском училище преподаю уже 50 лет. Когда мне назвали эту цифру, я не поверил: сколько-сколько?.. После Владимира Этуша я самый старый педагог в училище.
- Сложно было вам стать во главе такого большого коллектива?
- Нашим театром 45 лет руководил замечательный режиссер Валентин Николаевич Плучек. Все мы были под ним, кто в большей, кто в меньшей степени. Он стал стареть. Ему было уже 90, лет пять он практически ничего не ставил. Возникла дилемма: что делать? Было два пути: либо искать молодых варягов-экспериментаторов, либо попытаться удержаться на плаву самостоятельно, сохраняя традиции нашего театра. Мы выбрали второй вариант, хотя он сомнительно-относительный. Но он действует. В октябре будет 10 лет, как я руковожу коллективом. Это непросто. Вообще, это серьезная и болезненная проблема. В ведущих театрах Москвы худруки – люди почтенного возраста. Юрию Петровичу Любимову - 92 года, Хомскому - 85. Дальше идет «молодежь», которым за 70, – Захаров, Волчек, Фоменко, Доронина... Это не от хорошей жизни. Все они великолепные, гениальные мастера, но существует объективная реальность. Годы берут свое... Я не могу понять, где сегодня молодые, талантливые лидеры? Если они и появляются, то не хотят и не спешат брать на себя руководство театром.
- Почему?
- А кому нужен огромный и тяжелый воз с балластом репертуарного советского театра? Молодой человек, талантливый, предприимчивый, умный, не будет с этим связываться. Ему проще набрать мобильную труппу из нескольких известных актеров, сделать антрепризный спектакль и ездить по городам, зарабатывая деньги.
- А вам хочется поработать с молодыми режиссерами?
- Хочется! После почти полувекового общения с одним театром, одними и теми же партнерами у актера возникает такая короста, привычка... Но когда приходит свежий человек, который начинает фантазировать и фонтанировать, то моментально рождается момент опасения этого нового. И ты влезаешь в свои привычные, наработанные, проверенные годами штампы. С одной стороны, я понимаю, что это ужасно. Но с другой - бросаться в омут с головой в новые проекты тоже опасно и рискованно.
- От чего предостерегаете своих учеников как педагог?
- Хочется, чтобы они поняли: не все измеряется деньгами. А это понять сложно, когда молодых, талантливых актеров сериальные продюсеры просто покупают, выгрызают из театра. В нашем театре зарплаты, тьфу-тьфу, относительно высокие. Ребята не голодают. Но все равно они снимаются в кино, сериалах, рекламе. Правда, перед этим подходят и спрашивают, в какой рекламе можно сниматься, а в какой нельзя? Я всегда говорю, нельзя сниматься в рекламе прокладок и шампуня против перхоти. Почему? Да потому что, если парень в театре сыграл наконец-то роль Ромео, а по телевизору он на каждом канале через каждые 10 минут появляется в рекламе шампуня, то зрители волей-неволей будут думать: Ромео-то он хороший, только вот с перхотью. Так же будут воспринимать на сцене и девочек, рекламирующих прокладки. После этой рекламы выйти на сцену и говорить о святом и вечном им будет трудно.