В декабре пандемия, навсегда изменившая жизнь человечества, «отмечает» 2 года. За время, которое прошло с тех пор, как в декабре 2019-го в далеком китайском Ухане в больницы стали поступать пациенты с неизвестной болезнью, люди успели принять, смириться и приспособиться к новому образу жизни.
Особенно изменилась жизнь тех, кто невольно оказался на передовой борьбы с «коронованной» напастью, –медиков. «Красная зона» многим их них буквально заменила дом, а ковид отдалил от семей. Не стоит забывать и том, насколько повысилась опасность их работы.
За два года волны заболевания сменились четыре раза, привнося в течение болезни новые симптомы, меняя сроки и разрушая уверенность врачей в том, что они хоть немного, но узнали вирус.
Заведующая инфекционным отделением № 1 временного инфекционного госпиталя РКБ Гульнара Леонова рассказала нам – каково пережить четыре волны, а также о том, что сейчас дает силы и надежды врачам.
Начало: «Я не верила, что это надолго»
Гульнара Леонова из династии врачей. Инфекционист с допандемийным стажем, она признается, что при первой информации о новом вирусе, искренне веря в наработки современной медицины, отнеслась к новостям лишь с исследовательским интересом. Но даже и не могла подумать, что новый вирус настолько перевернет жизнь всех. Инфекционной «классикой», говорит Гульнара Леонова, даже судя по первым сообщениям из Китая, вирус не был – мир, который ранее страдал от бактериальных инфекций – чумы и холеры, в новом веке был атакован вирусными.
«Мы услышали о вирусе где-то в начале декабря 2019 года или в начале января 20-го. Информация не удивила: как бывает часто, какие-то вирусы находят, какие-то вирусы мутируют. Мы об этом знаем и всегда готовы к новым инфекциям, мы понимаем, что «классики» уже давно нет, — вспоминает врач. – В этом веке выступают вирусные инфекции. Они очень коварные и неуправляемые, некоторые из них неконтролируемы, как COVID-19».
Исходя из своего огромного опыта работы, врач не верила, что история с коронавирусом затянется надолго.
«Я не верила, что дальше пойдет, как на данный момент. Потому что я знаю, что в 2002 году это был SARS — атипичная пневмония, там заболело два человека из России. Через 10 лет ближневосточный респираторный синдром — MERS, тоже очень тяжелое заболевание с высокой летальностью. Но и то, и другое удалось купировать – дальше по миру они не пошли», — объясняет она.
Коронавирус купировать не удалось. Власти Китая о вспышке неизвестной болезни сообщили в ВОЗ 31 декабря 2019 года. 11 января 2020 года был зарегистрирован первый случай смерти от нее. А по данным на начало февраля в Китае болезнью, у которой еще не было официального названия, заразились более 31 тыс. человек и умерли около 650. Первые зараженные в России были выявлены 31 января – это были граждане Китая. К началу марта в нашей стране их стали выявлять десятками.
Гульнара Леонова вспоминает, что впервые увидела больных коронавирусом в Республиканской инфекционной больнице. Казанские врачи в марте 2020 года начали принимать пациентов, которые приезжали из Китайской Республики и были в контакте с больными. Врач говорит, что тогда еще у медиков было оптимистичное настроение: болезнь протекала легко, симптомы были похожи на симптомы сезонного ОРВИ – были легкие или среднетяжелые.
Далее немного пугало лишь то, что пациентов становилось больше, и это уже были не прибывшие из Китая. В апреле 2020 года Гульнару перенаправили в только открывшийся ВИГ – временный инфекционный госпиталь в РКБ.
«Пациенты все у нас хорошо выздоравливали, причем у нас тогда не было рекомендаций, нельзя было назначать дексаметазон-гормоны. Мы лечили антибиотиками, назначали гидроксихлорохин, который как противовирусный препарат — азитромицин, был показан к лечению коронавируса», — вспоминает она.
Врачи искренне верили в то, что в России живут крепкие духом и силой люди, которые не воспринимают китайскую заразу, либо, предполагали они, вирус мутировал. Но уже через полмесяца медики поняли – не пронесло: в РКБ начали поступать пожилые пациенты с тяжелым течением болезни. Именно тогда в коронавирусной практике врача случился первый смертельный исход от COVID-19. Леонова вспоминает это тяжело, не скрывая эмоции.
«Очень хорошо я его запомнила, это был мужчина южный. Он очень тяжело переболел. Было классически тяжелое течение с кровохарканьем, с десатурацией и одышкой. Он молил нас спасти его. А мы для него сделали все, но он не выжил. До сих пор помню его глаза… Мне показалось, что я что-то не доделала», — рассказывает врач со слезами на глазах.
Из первой во вторую: «Я пыталась найти хоть какую-то ниточку»
Поздней весной 2020 года, когда в стране объявили самоизоляцию, вспоминает Гульнара, пациенты стали быстро «тяжелеть». Именно тогда врачи узнали, что такое цитокиновый шторм – сверхреакция имунной системы на коронавирус. Именно тогда были разработаны первые рекомендации по лечению коронавирусных больных. Врачи стали узнавать врага в лицо.
«В прошлом году я практически не вылезала из «красной зоны». Я думала, что мы в рядах первых и должны все сами изучить. Я изучала каждый признак и пыталась сравнить всех больных между собой, пыталась узнать, откуда могли заболеть. Еще даже не были известны пути передачи вируса, — поделилась Леонова. – Я пыталась найти, хоть какую-то ниточку, чтоб понять. что же происходит с пациентами. Да, в какой-то момент я подумала: «Да, я очень много знаю». В голове у меня был выстроен план и тактика лечения для каждого больного. Это была еще только первая волна».
Гульнара Леонова говорит, что у нее о новой болезни появилась информация, которую даже можно было рассказать студентам на лекциях. Но приход второй волны, казалось, просто перечеркнул все наработки. Весь опыт, которые накопили врачи за время первой волны, оказался бесполезным. Пациенты снова «тяжелели» и не отвечали на стандартную терапию, которую выработали в начале пандемии.
«Сейчас, когда к нам приходит пациент, я не могу сказать, тяжело он будет болеть или легко. Конечно, зависит от сопутствующих заболеваний, но именно смертельные исходы невозможно спрогнозировать. Инфекция очень быстрая, поэтому важен каждый час», — поделилась врач.
В своем большинстве особенно тяжелыми так и оставались пожилые пациенты. Но, оказалось, что и молодые могут болеть так же, доходя до ИВЛ, как говорит Гульнара, «сгорая как свечки». Именно тогда стало понятно, как в лечении важен психологический настрой пациента. Поэтому Гульнара буквально училась прятать усталость и недосып, чтобы ее пациенты видели уверенность, которая нередко становится дополнительной таблеткой.
«Практические у всех пациентов, которые к нам приходят, – страх в глазах. И те, у кого страх, будут болеть очень неблагоприятно. Слова врача «Не беспокойтесь» для них бесполезны. Им нужно дать такой посыл, чтобы они успокоились, глядя на врача», — рассказывает доктор.
Боевой настрой важно держать и врачам, и пациентам, и их близким, уверена Гульнара. На практике она видела, как идут на поправку те, кто настроен бороться с коварным вирусом. Так, например, доктор вспомнила пару, которую в госпиталь положили вместе. Тогда ее очень удивила и порадовала пожила дама, которая даже во время болезни не растерялась ни на минуту, относясь к ней как в временной жизненной трудности.
«Жену даже бабушкой не назовешь, она всегда была накрашенной и с прической. Вот она у нас быстро и легко переболела, а ее муж более тяжело болел, но она его подбадривала. Не быстро, но они ушли у нас с выздоровлением», — поделилась она.
А для врачей мотивация, которая помогает преодолевать все трудности многодневной работы в душных костюмах и масках в «красной зоне», – видеть выписывающихся выздоровевших пациентов. Особенно, отмечает Гульнара, когда видишь бывшего «тяжелого» больного с счастливыми глазами, покидающего на своих двоих больницу. Эти чувства не описать – говорит она.
«Основной момент в том, что очень много больных выздоравливает. Причем есть такие больные, которые уже на грани смерти, уже даже сам сомневаешься… И когда они выздоравливают, это какой-то кайф для врача. За счет этого наша энергия не кончается», — искренне рассказывает Леонова.
Из третьей в четвертую: «Надежда есть»
Третья волна ковида принесла на больничные койки еще больше молодежи, снова поменяв методики лечения. Четвертая, которая началась осенью этого года со штаммом дельта, охватившим Россию, стала ее продолжением. Неконтролируемая ситуация, говорит врач Леонова, потому что состояние пациентов сейчас ухудшается в разы быстрее. Счет идет уже не на недели, пневмония развивается резко. Иногда для этого достаточно и двух дней.
«Она коварна в том, что болеет молодежь так же, как и пожилые. Допустим, попадает [в госпиталь] бабушка и внучка. Внучка намного тяжелее, а бабушка нормально, такой случай как раз был», — объяснила собеседница.
По словам Леоновой, основное отличие этой волны от предыдущих — коагуляционный синдром, когда в организме, зараженном коронавирусом, идет сгущение крови и тромбообразование. «В первую волну так не было, поэтому мы делаем упор на антикоагулятную — разжижающую кровь терапию», — рассказывает доктор.
Тяжесть заболевания у поступивших больных подчас определить невозможно. Да и предсказать, как поведет себя вирус, тоже.
«Приходит больной с КТ1 (снимок компьютерной томографии легких, показывающий легкую форму пневмонии с участками «матового стекла», выраженность патологических изменений менее 25% – прим. Ред.), молодой, мы начинаем терапию, а он просто „тяжелеет« и все. Мы не знаем даже, невозможно определить, как заболевание поведет себя дальше. Если раньше были четкие критерии тяжести заболевания, сейчас таких критериев нет», — описывает врач сорвменную ситуацию.
Хотя, признается Гульнара Леонова, для врачей, которые уже два года живут в режиме «красных зон», все же есть надежда. Они очень надеются на вакцинацию. Гульнара говорит, что, хоть привитым подхватить «корону» возможно, в больнице она видит, как колоссальна разница в течении болезни у вакцинированных и невакцинированных. Первые болеют куда легче и куда быстрее откликаются на терапию.
«В моей палате лежат шесть пациентов, двое привились. У одного из этих двоих тяжелое заболевание сердца, был инфаркт миокарда, он полный, и у него диабет. У второго просто крупный вес. Они оба пошли на поправку, на обычной стандартной терапии. Сейчас я у них беру ПЦР-тест и собираюсь выписывать, хотя прошло только пять дней. Четверо невакцинированных «дошли» до кислорода», — рассказывает она.
Вот и надеются врачи на маленький лучик «вакцинной» надежды, который разгрузит их «красные зоны», даст медикам, уже второй год работающим в авральном режме, выдохнуть. Пока же, говорит Гульнара Леонова, семья ее видит очень редко. Врач буквально живет в больнице, появляясь дома только ночью.
«Когда я ухожу, все спят, и когда прихожу, тоже все спят. Утром уже нужно посмотреть анализы, а ночью дома я просматриваю чаты по всему нашему отделению. В семье жалуются, что я постоянно в телефоне, — грустно улыбается доктор. – Но бессонные ночи искупаются здоровыми пациентами».
