Бронзовая скульптурная композиция старика, ведущего лошадь, запряженную в телегу, где сидят дети, что возле Казанского кремля, по традиции привлекает множество туристов. Немногие из них знают, что прототипом возчика стал простой казанский пенсионер Асгат Галимзянов — скромный человек с щедрым и добрым сердцем.
Я, московский журналист, знал его, писал о нем. Соседи говорили про него разное. Одни, что, мол, чудит старик: «Деньги детдомам раздает, мог бы жить как шейх, дворец купить, а не ютиться в халупе!» Другие утверждали: «Золотое сердце у него, щедрое, и руки в мозолях — тяжелым трудом миллионы честно зарабатывает!»
А Галимзянов только улыбался, слыша подобные пересуды. Он всегда доверял только одному советчику — своей совести.
И подарки землякам делал всю жизнь. Если поставить в ряд все автомобили, которые Галимзянов преподнес детским домам, колонна запрудит всю улицу. Более восьмидесяти машин, легковых и автобусов. Однажды, когда он оформлял дарственную на очередные «Газели», его попросили прийти на митинг с галстуком, в парадном костюме. Старик даже растерялся, ответил, что галстука у него нет. И пошутил:
«Не олигарх я, чтобы с галстуком ходить. Помои из дома сам выношу, с петлей на шее делать это неудобно. Да и опасно — вдруг галстук за гвоздь зацепится?»
Мы пили с Асгат абый чай в деревянном покосившемся бараке на старом рынке, и он неторопливо рассказывал про свою жизнь.
Цена корки хлеба
В советские времена, прежде чем к Галимзянову пришел почет, к нему явились следователи. Интересовались: «Откуда взял деньги, которые перечислил в детские дома и в Фонд мира?» Грозили тюрьмой, требовали признаться, что украл. И тогда Асгат отвел милиционеров в сарай на пустыре, где мычало целое стадо. Потом показал, как собирает на рынке мусор, как выбирает из него испорченные фрукты, овощи, арбузы. Как везет их в хлев, где отходы превращаются в деньги. Предъявил квитанции мясокомбината, по которым выходило, что за год Галимзянов сдает скота больше, чем иной колхоз. И всю выручку тратит на благотворительность.
Милиционеры поразились: «Какая же вам в этом выгода?» Асгат ответил: «Мне никакой, а вот сиротам — польза».
Вспоминая про тот давний допрос, Асгат абый словно подвел итог жизни: «Все сделанное мной не стоит и куска хлеба».
Его рассказ про детство растрогает и самое черствое сердце. В войну в родной деревне Галимзянова был такой голод, что ели траву. И он, малыш, пошел в соседнее село, чтобы попросить хлеба. По пути упал без сил. Он не запомнил лица прохожего, который нагнулся над ним. Запомнил вкус хлеба, который дал ему совершенно чужой человек: «Ни одно лакомство не сравнится с хлебом. Тот мужчина не хлеб мне подарил, а жизнь. И я отдаю этот долг».
В богачи никогда не стремился
Асгат абый просто хотел, чтобы семья всегда была сытой. «Если есть руки и желание трудиться — не пропадешь нигде. В молодости я работал на химкомбинате сторожем, зарплата крошечная, а у меня жена инвалид, сын и дочка маленькие. И здоровье себе подорвал, на химкомбинате врачи работать запретили. Стал я свои таланты перебирать — образование неполное среднее, профессии нет. Единственное, что умел хорошо с детства, — за скотиной ходить. Стал овчарок разводить, дрессировать. За моими ищейками милиция в очередь выстраивалась. Благодаря собакам на рынок и устроился: наняли продавцы арбузы охранять. Сделал тележку, на нее фанерную будку приладил, железную печку соорудил. Собака охраняет, а я чай в тепле пью. Днем попросили арбузы с одного места на другое перевезти. Впряглись мы с собакой в нашу тележку, товар доставили. На такое базарное такси спрос оказался большой, тогда на рынок частникам на автомобилях заезжать запрещали. Потом завел лошадь — и пошло дело. Конюшню на пустыре построил, там же загон для поросят. Потом бычков в потребкооперации на откорм взял. Доход с фермы отправлял в детские дома. Жена согласие дала, и теща не возражала — она сама детдомовская, из блокадного Ленинграда. Милиция вычислила меня по почтовым переводам, грозились поначалу посадить, а стойло бульдозером снести. Но потом то уголовное дело в обратную сторону закрутилось, вместо тюрьмы орден дали. И тогда, с наградой, я совсем осмелел — попросил у городских властей полгектара на свалке под ферму».
Асгат абый подлил мне чай в пиалу, добавил молока, опять улыбнулся: «Все меня спрашивают, не жалко ли миллионов, которые раздал. Нет, не жалко. Наоборот, приятно. Счастье — это прожить свой век так, чтобы люди на тебя зла не держали!»
…Вот уже 5 лет, как благотворителя, почетного гражданина Казани Асгата Галимзянова нет в живых. Памятник был поставлен ему еще при жизни, в 2008 году, под стенами Казанского кремля на средства семьи первого Президента Татарстана Минтимера Шаймиева.
