Час пик в "Скорой"

- Причина прозаична и, увы, не нова: нехватка врачей и машин, - пояснил главврач неотложки Айдар Фатыхов. - В пиковое время к нам поступает до 70 вызовов в час. А бригад всего 80, две-три из которых ежедневно сходят с рейса на ремонт. Вот и приходится распределять вызовы по приоритетам. В первую очередь - это ДТП, огнестрел, удары током, все несчастные случаи с детьми. Следующие: внезапное острое заболевание, инфаркт миокарда, инсульт, хирургическая патология, дети до года, роды. Третьи в очереди - обострение хронических заболеваний и высокая температура. В результате для некоторых больных время ожидания растягивается на часы. А мы натыкаемся на их непонимание и недовольство. Оно и понятно, человек, у которого болит, не может ждать «скорую» долго. Ему каждая минута кажется вечностью.

- Звонки поступают ежеминутно. Сегодня, например, очень много детских вызовов, - знакомит с обстановкой дежуривший в тот день в оперативном отделении старший врач Андрей Романов. - Симптомы у всех одинаковые: температура 38 - 39, кашель, боль в горле. На фоне высокой температуры у гипертоников повышается давление.

СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ. 17.28. На крыше котельной на улице Мусина без движения лежит мальчишка лет десяти. Диспетчеры, ориентируясь навигационной системой, передают это сообщение бригаде, которая в тот момент находится ближе всех от места происшествия. На это уходит минута. Одновременно вызов идет в МЧС. Без спасателей снять мальчишку с крыши не удастся. На месте «скорая» была через 7 минут одновременно со спасателями. Что случилось с мальчиком и жив ли он, узнать не успеваю. В 18.15 еду на вызов с 17-й бригадой.

КАК НА ПЕРЕДОВОЙ. - Чем мы интересны прессе? - насмешливо встречает меня вопросом врач Фархад Мингалеев. - Проблемы «Скорой помощи»? А вот поездите с нами ночь, все сами увидите. Знакомимся по пути на очередной вызов. 17-я - бригада интенсивной терапии. В ней три специалиста. Врач - Фархад Мингалеев и два фельдшера - Людмила Даутова и Максим Егоров. Плюс водитель Фаргат Айнетдинов. Выезжают на особо неотложные случаи: падение с высоты, ДТП, инфаркт, инсульт и прочее, поскольку имеется передвижная аппаратура по снятию кардиограммы. Бригада молодая, средний возраст - 30 лет, но стаж у всех немалый – на четверых 40 лет.

- Если человек через два года не уволится, то остается на «скорой» надолго, - говорит Максим. - Втягиваешься в эту работу, ритм начинает нравиться. А с трудностями - дежурство сутками, обеды и ужины не более 15 - 20 минут, бессонные ночи, тяжелые вызовы, свыкаешься.

- Работа не как в стационаре, - продолжает его мысль Людмила. - В белых халатах не походишь. Сегодня, например, два раза к бомжам выезжали. Одну женщину вместе со спасателями пришлось вытаскивать из колодца.

- А есть такие районы, - вставляет Максим, - где горькие пьяницы и прочий маргинальный народ дислоцируется домами-очагами. Звонишь в дверь и не знаешь, что тебя за ней ждет: то ли больной белой горячкой, то ли просто перепивший гражданин, что, впрочем, без разницы. Они одинаково неадекватны и опасны. Случается, нападают на бригады. И собаки домашние бросаются, и наркоманы пытаются за наш счет поживиться.

- Еще обязательно напишите, чтобы водители на дорогах пропускали спецмашины, - добавляет Людмила. - Сколько времени теряем, пока ищем нужный дом из-за того, что порой нет ни названия улицы, ни номера дома. А многие улицы с одинаковыми названиями. Таких только в центре Казани 22. А что творится в поселках! Особенно сложно ночью, когда спросить не у кого. Вот и кружим, теряя драгоценное время. Нередко приходится оставлять машину за 200 - 300 метров, потому что въезд во двор перегорожен самодельным шлагбаумом, бетонными блоками или припаркованными как попало машинами, и идти пешком.

ТЬМА ЕГИПЕТСКАЯ. Мы наконец на месте первого вызова. В помощи «скорой» нуждается пожилой мужчина. Боль в сердце, высокое давление, сильная головная боль. Бригада, не теряя минуты, приступает к своим обязанностям. Фархад измеряет давление, пульс, Людмила готовит аппаратуру, чтобы снять кардиограмму, Максим - инъекции. По ходу выясняется, что днем больной был у участкового врача, тот выписал ему лекарство, но мужчина почему-то купил в аптеке другое. После его приема резко ухудшилось самочувствие - состояние предынфарктное. После укола бригада ждет, пока мужчине станет лучше. Уезжаем, договорившись с родными, что заедем к ним еще через час. Если больному не станет лучше, придется госпитализировать.

- Вот до чего доводит самолечение, - комментирует ситуацию врач. – К сожалению, это не единственный случай. Население не идет в поликлинику, предпочитая лечиться самостоятельно. Или по советам знакомых либо рекомендации фармацевта в ближайшей аптеке.

- Порой диву даешься санитарной безграмотности людей, - продолжил Фархад по пути на другой вызов. - Многие не знают расписания своего участкового врача, узких специалистов, не ведают, где находится ближайший к ним травмпункт. Весь день маются с приступом, вместо того чтобы вызвать врача из поликлиники (это в их компетенции). А ночью от нестерпимой боли вызывают «скорую». Но даже если больной побывал на приеме у участкового, не факт, что не обратится к нам. Нередко он либо не принимает лекарства, выписанные врачом, либо, как в этом случае, пьет совсем не то, что положено. В обоих случаях результат плачевный - обострение болезни. По статистике, лишь 5 процентов вызовов, поступающих по 03, обоснованны. Остальным нужна помощь участкового, но человек поленился сходить в поликлинику.

ЭХ, ДОРОГИ И МАШИНЫ! Следующий вызов в Константиновку. Там плохо бабушке: теряет сознание. Наша машина скрипит и стонет даже на ровной дороге. Интересуюсь, сколько лет транспорту.

- Машины в «Скорой помощи» не выдерживают никакой критики, - с досадой говорит водитель Фаргат. - Наша еще сравнительно новая, ей полтора года. Но уже работает на пределе. Ведь у «скорой» год идет за три. Они бегают все 24 часа практически без остановки изо дня в день. В итоге через 3 -4 года превращаются в хлам.

Пока водитель изливает душу, вспоминаю слова главврача. 48% машин из автопарка станции сейчас подлежит списанию. Но на них работают, несмотря на то, что «Газели» находятся в состоянии перманентного ремонта. Из-за поломок ежедневно в рейс не выходят 4 - 5 машин. И это при острой нехватке бригад!

На колдобинах Константиновки наш микроавтобус даже на малой скорости, кажется, вот-вот рассыплется на запчасти. Несколько раз на ухабах я довольно больно ударяюсь плечом и головой об обшивку. «А каково больным с сердечным приступом или аппендицита трястись в этой консервной банке?!» - ужасаюсь мысленно.

ЖКХ-ПРЕПЯТСТВИЯ. 2 часа ночи. Вызов на улицу Аделя Кутуя. Женщина без сознания. До улицы добираемся без проблем, минут 10 уходит на поиск дома и подъезда. Жмем на кнопку лифта, увы, он не работает. С полной выкладкой поднимаемся на 9-й этаж. Максим подтрунивает надо мной, мол, веселей, 9-й этаж - это пустяк. Ты попробуй на 18-й подняться пешочком с тяжелыми чемоданчиками! А потом больного транспортировать с эдакой верхотуры. Делать это бригадам приходится довольно часто.

В квартире нас встречает растерянный мужчина. «Скорую» он вызвал своей сестре. Но мы не успели помочь женщине. Она умерла внезапно, еще до приезда бригады. Прав Михаил Булгаков: «Человек не только смертен. Он внезапно смертен».

ЭПИЛОГ. Закончилось мое дежурство раньше времени в 6 утра, когда мы собирались на очередной вызов. Не завелся микроавтобус. Фаргат, чертыхаясь, полез под капот. Бригада отправилась пить утренний кофе, а я заглянула в оперативное отделение к Андрею Романову.

- Всего за сутки поступило 1340 вызовов, - подвел он итоги. - Произошло 4 ДТП (8 пострадавших), случилось 14 инсультов, 9 инфарктов, 2 ножевых ранения, 8 смертей, одно неудавшееся самоубийство. Родственники успели вытащить из петли несчастного.

- А мальчишка с Мусина жив?

- Жив, - устало улыбнулся Андрей Владимирович. – Ему 11 лет. Вместе с приятелем напились на крыше котельной пива. В состоянии средней тяжести опьянения увезли в первую детскую больницу.

КСТАТИ