...С подполковником в отставке Алексеем Гавриловичем Рожковым мы встретились в уютном холле центра реабилитации МЧС республики. Некогда бравый танкист едва доковылял со своей клюшкой до дивана: «Извините, я ведь почти ничего не вижу».
Сегодня уже можно со всей определенностью сказать, что учения на Тоцком полигоне сыграли роковую роль в судьбах 44 тысяч солдат и офицеров, участвовавших в том трагическом военном спектакле в роли статистов, а точнее - подопытных... кроликов. Впрочем, тогда все они были уверены, что участвуют в испытании оружия, которое остановит американский империализм, развязавший невиданную гонку вооружений и навязавший СССР холодную войну. Дальнейший ход истории доказал, что так оно и было. Но она же долго хранила молчание о том, какой дорогой ценой был достигнут ядерный паритет с Соединенными Штатами Америки.
В учениях, которые начались 14 сентября 1954 года, принимали участие войска Белорусского и Южно-Уральского военных округов. Фабула учений была проста, как солдатский сапог. Наступающая сторона «красных», которыми командовал генерал-майор Чиж, наткнулась на сильное сопротивление «синих» под командованием генерал-полковника Белова. «Красные» принимают решение - нанести ядерный удар по второй полосе обороны «противника», а также артиллерийский и воздушные удары по первой линии обороны.
О том, что будет дальше, не знал никто. В траншеях первой и второй линий обороны находились животные, а также различная военная техника и контрольно-измерительные приборы.
Танковая рота радиационной разведки 246-го батальона 270-й мотострелковой дивизии «синих», которой командовал старший лейтенант Рожков, находилась в 8 километрах от эпицентра взрыва, что был у отметки 195.0. Атомная бомба, сброшенная с самолета, взорвалась в 9 часов 34 минуты на высоте 127 метров. Отклонение от предполагаемого эпицентра, который представлял собой яму метровой глубины, выкопанную в форме креста размером 100Х100 метров и засыпанную известью, составило 75 метров. В центре креста был вмонтирован металлический купол, внутри которого помещались два прибора - наведения атомной бомбы и дозиметрии. Последний и зафиксировал мощность радиационного излучения взрыва, равную полутора миллионам рентген/час.
- В моей машине также находился дозиметрический прибор, по которому я замерял уровень радиации в различных пунктах пораженной местности, - вспоминает Алексей Гаврилович.- Результаты записывал в карточку и через каждые 20 минут докладывал о радиационной обстановке нашему командиру, полковнику Гуденину, одновременно нанося данные на закодированную топографическую карту. Уровень радиации за бортом танка составлял от 400 до 600 рентген/час - в зависимости от различных участков местности, а внутри машины - 40 - 60 рентген/час. Разумеется, никаких средств личной защиты ни у солдат, ни у офицеров не было. Да и танки, прошедшие Великую Отечественную войну, вряд ли могли спасти нас от облучения...
Команда «Отбой!» поступила только в 18 часов. Продублировав по радиостанции сигнал танкистам, комроты приказал всем экипажам «тридцатьчетверок» встать в походную колонну, выйти из машин и построиться. Открыв командирский люк, старший лейтенант Рожков встал на башню и хотел спрыгнуть на землю. И тут у него впервые в жизни закружилась голова и, потеряв сознание, он рухнул вниз с трехметровой высоты.
Очнулся на небольшом пригорке, куда командира перенес экипаж. Сильно болела голова, поясница, позвоночник, грудь, кисть правой руки, обе ноги. В глазах было темно. Однако организм 27-летнего старшего лейтенанта справился с первыми потрясениями. Минут через 15 - 20 старлей с трудом поднялся и продолжил командовать ротой. По пути к месту дислокации батальона он передал офицеру Госбезопасности карточку с замерами и записями уровня радиации на различных участках сплошного поражения местности.
Тогда еще никто не представлял, к каким последствиям может привести радиация. А потому не было произведено ни дегазации, ни дезактивации, ни санитарной обработки участников учений и техники. Более того, 15 и 16 сентября командование устроило «разбор полетов», приведя офицеров из обеих группировок... к эпицентру взрыва.
- Результаты «работы» атомной бомбы были ужасающими, - рассказывает Рожков. - В диаметре трех километров на земле не осталось ровным счетом ничего. Вековые дубы в два-три обхвата были вырваны с корнем и унесены атомным вихрем, полностью выгорели три деревни - Орловка, Ельшанка и Маховка, жители которых были заблаговременно эвакуированы в Ждановский район. Траншеи с животными и командные пункты ушли под землю, которая сомкнулась над ними. Технику разметало на сотни метров, она валялась обугленная, искореженная, таящая смерть.
После учений командиру танковой роты А.Рожкову в числе других участников учений вынесли благодарность перед строем и наградили именными часами «Победа». А еще взяли подписку о «неразглашении военной тайны». Все эти годы ветераны честно хранили тайну, болели и... умирали с «мирными» диагнозами. Говорят, что Минздрав СССР получил в то время негласное указание из ЦК КПСС не признавать лучевую болезнь ни у живых, ни у мертвых участников этих учений. Кстати, впервые такие диагнозы стали появляться лишь после чернобыльской трагедии, которую уже было невозможно скрыть от мировой общественности. Впрочем, в 1998 году он получил еще одну награду за участие в тех учениях: Указом Президента РФ Алексей Гаврилович был награжден орденом Мужества. Вместе с ним к этой высокой награде были представлены еще двое наших земляков: Александр Родионов из Казани и Геннадий Чупин из Лаишевского района.
Танкист Рожков начал слепнуть в 1956 году. А сегодня его зрение составляет всего 0,01 процента. К тому же во время падения с танка он получил переломы ребер, поясничного позвонка, а также трех пальцев на правой руке. Кроме этих травм, непосредственно связанных с учениями, появились и другие серьезные заболевания: атеросклероз сосудов головного мозга, поражение центральной нервной системы, ишемическая болезнь сердца, атеросклероз сосудов нижних конечностей, стенокардия, лучевая катаракта, инфаркт миокарда и многое другое. Есть у ветерана и еще одно ранение - осколочное, полученное во время Великой Отечественной войны, куда он был призван в 1944 году в 17-летнем возрасте.
Разумеется, спустя столько лет было трудно доказать, что многочисленные «болячки» бывшего офицера связаны с его участием в учениях на Тоцком полигоне. Но и отрицать это было невозможно. Может быть, по этой причине в январе 1992 года Рожкову дали II группу инвалидности по заболеванию, связанному с «исполнением обязанностей военной службы». Причем последние четыре слова фактически подтверждали, что свои болезни он «заработал» на атомном полигоне. В удостоверении значилось, что инвалидность дана бессрочно и без переосвидетельствования. Но в 1996 году республиканская ВТЭК неожиданно заменила формулировку «при исполнении» на другую - «по общему заболеванию», нарушив тем самым, по мнению ветерана, ряд статей закона о социальной помощи чернобыльцам и постановления правительства РФ №998 от 11 декабря 1992 года о порядке признания граждан инвалидами.
С тех пор бывший танкист пытается доказать, что по отношению к нему совершена ошибка. Он начал судиться с медиками, но обе инстанции, куда он обращался - суд Авиастроительного района и Верховный суд РТ - оставили решение медико-социальной экспертизы в силе. Но ветеран не сдается. Он подготовил несколько заявлений, подкрепленных документами, которые собирается отправить в федеральные научные центры, занимающиеся вопросами радиации и ее влияния на человека. Есть надежда, что они помогут ему в получении официальной карточки дозы радиационного облучения, полученного на боевых учениях с применением ядерного оружия мощностью 40 килотонн.
Надо сказать, что несмотря на огромный букет болезней Алексей Гаврилович ведет большую общественную работу. Он основатель и председатель республиканской общественной организации участников Великой Отечественной войны «Последний военный призыв», член российского комитета ветеранов подразделений особого риска. Много сил, знаний и здоровья отдает боевым товарищам, добиваясь от «властей всех мастей» одного - выполнения многочисленных законов и постановлений о предоставлении льгот этим категориям сограждан.
- Может быть, этот бой, который я веду с чиновниками, будет последним в жизни, - с горечью говорит ветеран. - Честно говоря, силы уже на исходе. Однако, помня о том, что в таком же положении находятся и многие другие мои товарищи по несчастью, я буду защищать и себя, и их до конца.
