В книге воспоминаний «А еще был случай…» Зия Ханафиевич рассказал о деле фальшивого участника Великой Отечественной войны. Это громкое преступление раскрыто в 1984 году в Казани. Было оно настолько резонансным, что о нем вышла публикация в газете «Советская Татария».
Некто Григорьев (фамилия изменена. — Р.М.) незаконным способом стал обладателем фальшивого паспорта и удостоверений личности на пять разных фамилий. Из них два удостоверения пенсионера, участника и инвалида Великой Отечественной войны. Эти документы он использовал для получения двух пенсий, естественно, незаконно.
Махинация с документами продолжалась несколько лет. Кроме участника и инвалида Великой Отечественной войны, Григорьев представлялся ветераном тыла, шахтером-забойщиком, заслуженным работником угольной промышленности. Уже будучи задержанным, он рассказывал следователю, что воевал. Якобы в 1942 году во время наступательных боев был ранен, из-за чего получил инвалидность.
А для пущей убедительности, говоря о месте своей службы, называл конкретный номер войсковой части действующей армии, указывал номер военного госпиталя, расположенного в башкирском городке Стерлитамаке, где проходил лечение после якобы ранения на фронте.
Следственная группа в расследовании этого дела тесно сотрудничала с Прокуратурой ТАССР, КГБ при Совете Министров ТАССР, Военным комиссариатом ТАССР, республиканским министерством социального обеспечения, Республиканским бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава ТАССР и другими ведомствами республики.
— Чтобы расследовать это преступление, нашей следственной группе пришлось изучить чуть ли не всю жизнь подследственного, особенно отрезок времени с 1930 по 1940 год, — рассказывал Зия Ханафиевич. — Мы много раз выезжали в разные республики СССР, в Москву и Московскую область, Ленинград, Стерлитамак, Таджикистан, Узбекистан и Кузбасс.
Следователи внимательно изучили документы Центрального архива Министерства обороны СССР, Центрального государственного архива Советской Армии, Центрального государственного военно-исторического архива, Центрального архива внутренних войск МВД СССР и Военно-медицинского музея Минобороны СССР, архивов угольной промышленности Кузбасса и среднеазиатских республик, архива Верховного суда Таджикской ССР.
Столь большая и кропотливая работа велась еще и по той причине, что подследственный посягнул на святые чувства советских людей. Этот «оборотень» добывал преступным путем деньги, прикрываясь документами участника войны. Следствие доказало, что Григорьев одновременно пользовался пятью фамилиями, именами и отчествами.
В ходе расследования проводились судебно-бухгалтерская, почерковедческая, судебно-медицинская, судебно-психиатрическая экспертизы, анализировались и изучались многочисленные документы. Проводились допросы многочисленных свидетелей, выполнялись другие следственные действия.
Результат этот масштабной работы — следствию удалось установить подлинные фамилию, имя, отчество. Им оказался сын раскулаченного в ходе колхозного строительства зажиточного крестьянина. Жили они в одном из кантонов ТАССР. После полной конфискации имущества семья вынуждена была отправиться на поселение в Коми АССР.
Как только Григорьеву исполнилось 18 лет, он, чтобы не служить в армии, сбежал из дома. Несколько лет скрывался под разными фамилиями в Кузбассе, но его задержали и осудили. Когда освободился из мест заключения, началась Великая Отечественная война.
Григорьев уехал в Башкирию и смог затеряться на территории республики, не был призван на фронт и уклонялся от трудовой повинности в тылу. Во время войны уехал в Среднюю Азию, нигде не работал и вновь угодил в тюрьму за тунеядство. До 1945 года был еще неоднократно судим по различным статьям. Наказание отбывал в лагерях НКВД. Во время очередной отсидки Григорьев попытался бежать и был ранен из пистолета. Вот это самое ранение он и выдавал после за фронтовое.
Следствие выяснило, что Григорьев никогда не работал не только шахтером, он вообще никогда не трудоустраивался где-либо. А стало быть, не имел права на получение льготной трудовой пенсии и пенсии по инвалидности.
Самозванец оказался тертым калачом. Он не назвал своих подлинных данных ни во время следствия, ни на суде. И если бы следствию не удалось собрать неопровержимые доказательства, преступник не получил бы наказания по заслугам.
На момент вынесения приговора Григорьеву исполнилось 70 лет. Верховный суд ТАССР приговорил его к длительному сроку лишения свободы. О дальнейшей его судьбе ничего не известно.