– Кочетков Павел Степанович, член комитета жилищно-коммунального хозяйства Исполнительного комитета муниципального образования города Казани.Фраза далась ему не сразу.Полдня он твердил ее, и получалось то «член комитета жилищно-коммунального комитета», то «член комитета жилищного муниципалитета...»В общем, было непросто. А разве просто добывать деньги? Причем нудным и каждодневным трудом добываются только тяжелые деньги. А они всегда маленькие.Легкие деньги – лучше. И они больше. Но и их стало добывать непросто. Потому как денег у людей не стало.Нет, у тех, кто имел большие деньги, их не сделалось меньше. Но к этим не подступишься: заборы, видеонаблюдение, охрана. Да и подкованы они дай бог: кто такой, цель прихода (с прищуром), а не соблаговолите ли показать соответствующие бумаги?У работяг брать нечего, у интеллигенции и того паче. Денежки ныне водятся только у пенсионеров со стажем. В кубышках, шифоньерах, чулке, приготовленном вместе с бельем и белыми тапочками для похорон. Деньги, может, и не особо большие, но есть...Пашка посмотрел на старушку, как смотрят на остальных смертных люди, облаченные властью. Этот взгляд им тоже был отработан и в девяти случаях из десяти отметал повод спросить у него документы. Старушка была чистенькой и опрятной. Усадила за стол, сама села напротив и принялась ждать, что ей скажет «начальник».Пашка поерзал на стуле, положил на стол папку, раскрыл...– Я из комитета жилищно-коммунального хозяйства, – начал он. – Вы живете одна?– Одна, – ответила старушка.– А дети?– Сын в Москве. С женой.– В квартире еще кто прописан?– Внук.– И где он?– Два года назад уехал на заработки. И ни слуху от него, ни духу.– Переживаете? – неожиданно спросил Пашка.– Конечно.Старушка благодарно посмотрела на Пашку. Никому не было никакого дела до ее проблем, и вдруг...Она поднялась, юркнула в другую комнату, вышла с альбомом фотографий.– Вот, – сказала она, – посмотрите.Она раскрыла альбом перед Пашкой. И в это время прозвучал звонок.– Извините, я открою, – сказала старушка и пошла в коридор. Затем вышла на лестничную площадку...Блин. Катьке можно было и раньше позвонить. Ладно, пора действовать.Пашка быстро поднялся, неслышно ступая, подошел к шкафу и открыл створки.Так. Белье... Он стал водить ладонью под простынями, наволочками и полотенцами. Вожделенного свертка с деньгами не было.Пашка открыл один ящичек, второй. Ничего похожего на деньги.Вор прошел на кухню. Бывает, бабушки прячут деньги в банки из-под крупы.Банок было две. И на две трети они были пусты. Как положено, в них лежала крупа: рисовая и пшенная...Пашка оглянулся и посмотрел в прихожую: из-за раскрытой двери слышался приглушенный разговор Катьки со старушкой. Он вернулся в комнату, еще раз оглядел все кругом и прошел в спальню, откуда старушка вынесла альбом.В спальне стоял доисторический комод. Громоздкий, с отлупившимся лаком, под которым угадывалось настоящее дерево.Пашка подошел к нему и открыл верхний ящик. Газеты, журналы. Рамки без картинок и фотографии без рамок. Словом, не то.Он открыл средний. В нем находилось всякое барахло, что годами лежит без нужды, но стоит только что-либо выбросить, как это сразу становится нужным.Последний, нижний, ящик.Пашка потянул за медное кольцо, и его взору предстал большой сверток, завернутый в простыню.Ловкими руками он развернул сверток. На самом верху был другой, много меньше, в пожелтелой газете. Он развернул его и довольно улыбнулся: под фотографией старушки, приготовленной, верно, для памятника, лежали деньги. Тысяч пятьдесят.Пашка сгреб деньги и вернулся за стол.Что ж, неплохой улов. Сейчас Катька перестанет охмурять хозяйку квартиры, он скажет старушке пару пустых фраз – и адьё. Как говорится, копите ума и денег. И ищите ветра в поле.Разговор смолк, и старушка вернулась к гостю:– Простите.– Ничего, – снисходительно ответил Пашка. – Итак, вы говорили о внуке.– Да, – сказала старушка. - Непутевый он у меня. Как пришел из армии, пять лет мыкался по разным работам. А два года назад уехал на заработки и...Пашка кивнул, и тут его взгляд упал на раскрытый альбом. На самой первой странице рядом с фотографией грудного младенца было фото Генки Звонарева в солдатской форме. Генка стоял, облокотившись о брусья на спортплощадке, и, улыбаясь, смотрел прямо на Пашку.– А это... кто?Старушка удивленно посмотрела на Пашку:– Так это он и есть. Мой внук.Пашка сморгнул. Вспомнилась та самая спортплощадка, которая была на фото, и четверо «дедов»...– Двадцать пять отжиманий, – подошел один из «дедов» к Пашке, пыхнув водочным перегаром. – Живо!Пашка отжался пятнадцать раз.– Я сказал двадцать пять! – приказал «дед».– Не могу, – сказал Пашка, поднимаясь. И тотчас получил удар в лицо. Остальные «деды» захохотали.– Ну, – угрожающе произнес «дед».– Не буду, – уже уперся Пашка.– Как скажешь, – буркнул «дед», и они вчетвером принялись учить салагу уму-разуму. Кулаками и сапогами. По лицу, ребрам, почкам.
И тут Пашка услышал:– Стойте!Это был Генка Звонарев, парень из одной с Пашкой роты.«Деды» онемели от такой наглости. И забыли про Пашку. А дальше... Дальше началась настоящая драка. Вдвоем против четверых. Конечно, Генке и Пашке досталось много больше, чем «дедам». Но победителями все же оказались они...Пашка оторвал взгляд от фотографии. На душе было муторно.– Я... вот что хочу сказать вам, – вдруг произнес он севшим голосом. – Вы почему не спросили у меня документы?– Но вы же из исполкома...– Я не из исполкома, – тихо сказал Пашка. – Я вор. Вот, – он достал из кармана деньги, – видите? Это я взял из вашего комода, пока вы разговаривали с моей подельницей.Пашка шмякнул пачкой денег о стол и поднялся:– Возьмите. И никогда не впускайте в квартиру посторонних. Если они будут пытаться что-либо продать вам – гоните прочь. Если будут поздравлять с каким-либо выигрышем – гоните! Если будут представляться, что они из такой-то организации – сначала позвоните в эту организацию и уточните, работают ли в ней такие люди, а потом уж впускайте. И никогда не оставляйте их одних в комнате. Вы поняли?
– Да, – обескураженно ответила старушка.Когда Пашка вышел из дома, к нему подошла Катька.– Ну как, порядок? – спросила она.– Полный порядок, – ответил Пашка. И улыбнулся.
И тут Пашка услышал:– Стойте!Это был Генка Звонарев, парень из одной с Пашкой роты.«Деды» онемели от такой наглости. И забыли про Пашку. А дальше... Дальше началась настоящая драка. Вдвоем против четверых. Конечно, Генке и Пашке досталось много больше, чем «дедам». Но победителями все же оказались они...Пашка оторвал взгляд от фотографии. На душе было муторно.– Я... вот что хочу сказать вам, – вдруг произнес он севшим голосом. – Вы почему не спросили у меня документы?– Но вы же из исполкома...– Я не из исполкома, – тихо сказал Пашка. – Я вор. Вот, – он достал из кармана деньги, – видите? Это я взял из вашего комода, пока вы разговаривали с моей подельницей.Пашка шмякнул пачкой денег о стол и поднялся:– Возьмите. И никогда не впускайте в квартиру посторонних. Если они будут пытаться что-либо продать вам – гоните прочь. Если будут поздравлять с каким-либо выигрышем – гоните! Если будут представляться, что они из такой-то организации – сначала позвоните в эту организацию и уточните, работают ли в ней такие люди, а потом уж впускайте. И никогда не оставляйте их одних в комнате. Вы поняли?
– Да, – обескураженно ответила старушка.Когда Пашка вышел из дома, к нему подошла Катька.– Ну как, порядок? – спросила она.– Полный порядок, – ответил Пашка. И улыбнулся.
