- Не спится вам! – ворчала сонная вахтерша, когда я выходила из общежития.
Мне и вправду не спалось: впервые шла на выборы не только как избиратель, но и как член избиркома с правом совещательного голоса. Ради этого и в шесть утра в воскресенье встать не жалко. Следующие 20 часов кардинально изменили мое представление о выборах.
Утро: разведка боем
Мой участок расположился в просторном актовом зале одного из казанских профессиональных колледжей. За 10 минут до начала голосования все в сборе: члены комиссии сидят за столами, наблюдатели и представители СМИ – на стульях напротив кабинок для голосования, в двух-трех метрах от урн. Представители полиции и МЧС – на входе. Ровно в 8 утра председатель избиркома – завуч колледжа Гульнара, объявила голосование открытым и скомандовала полицейскому:
- Зови, если там кто-то есть!
Участок тут же заполнился избирателями, которых, несмотря на ранний час, оказалось неожиданно много: более двадцати. Первым к урне подошел человек в полицейской форме. Бюллетень упорно не пролезал в узкую прорезь.
- Сверните его!
- Пусть лучше так кладет! – командовали со своих мест наблюдатели.
Наконец первый бюллетень был благополучно опущен в урну. И пошел поток избирателей.
- Следите, чтобы по двое в кабинку не заходили, - советовала председатель наблюдателям.
- И чтобы ничего лишнего в урны не бросали. И никаких провокаций.
Один из членов комиссии спросил, можно ли сделать музыку громче?
- Конечно, - радостно отозвалась председатель. - Пусть люди чувствуют, что сегодня праздник. Весело должно быть!
Особенно весело стало при появлении представителя СМИ, которого полицейский упорно не хотел пускать на участок, несмотря на наличие редакционного удостоверения.
Служитель власти настаивал на том, что необходимо было зарегистрироваться на участке заранее. После длительных переговоров с председателем комиссии журналиста пустили и зарегистрировали. Между тем поток избирателей не иссякал. Многие приходили с детьми, доверяя им опускать бюллетень в урну, что малыши с удовольствием делали. Всех удивила девушка, вкатившая в зал коляску с грудным младенцем и каким-то образом уместившая ее с собой в кабинку для голосования. А рассмешил пожилой мужчина, по ошибке ушедший голосовать за кулисы актового зала.
Председатель избиркома Гульнара тоже проголосовала утром.
- Смотрите все, я опускаю один бюллетень! - громко заявила она, обращаясь к присутствующим.
- Ну что же вы не фотографируете этот исторический момент? - это уже сказано в сторону наблюдателей и представителей СМИ. - Неужели я даже в газету не попаду?
День: затишье перед бурей
В обед поток избирателей заметно уменьшился. Часть членов комиссии удалилась в столовую. А заскучавшие наблюдатели стали общаться между собой. Тем временем истек срок принятия заявок для голосования на дому. Их оказалось 23. Председатель комиссии определила тех, кто пойдет к избирателям с переносными урнами. Засидевшиеся наблюдатели с удовольствием вызывались их сопровождать. Меня в этот список не включили, хотя уставшие от долгого сидения ноги отчаянно просились на прогулку.
- Постарайтесь не портить бюллетени, - инструктировала уходящих председатель комиссии. - Будьте аккуратны, там люди пожилые, пожалуйста, не пугайте их и не торопите. И пусть сами заполняют бюллетени, своей рукой. Да, это долго, сложно, но необходимо по закону.
Осмотрев переносные урны на целостность пломб, обе группы отправились в путь. Вернулись через полтора часа, бодро отрапортовав, что все прошло хорошо, бюллетени не испорчены.
Вечер: начало битвы
К вечеру атмосфера на участке стала накаляться. Пришла девушка, прописанная в другом районе Казани, без открепительного удостоверения.
- Мне сказали, что я могу проголосовать на любом участке Татарстана, - наивно хлопая глазами, пояснила она.
Комиссия была непреклонна:
- Для этого нужно было взять по месту прописки открепительное удостоверение.
Один из наблюдателей снял эту сценку на камеру телефона.
- Что вы нас снимаете? - занервничали члены комиссии.
- Имею право! - не сдавался наблюдатель.
Разгорался скандал. Ситуацию спасла секретарь комиссии:
- Что же вы нас с утра не снимали, когда мы красивые были? Сейчас-то мы уже уставшие, с мешками под глазами. Эх, мужчины!
Через некоторое время к нам подошла председатель и заявила, что мы не имеем права снимать лица избирателей и членов комиссии.
- Только попробуйте меня снять! – предупредила она.
Следом за ней с аналогичным предупреждением подошел полицейский. Мы дали ему прочитать норму закона на этот счет. «Посмотрим», - проворчал он.
В следующий подход председателю показалась незаконной «шахматка», на которой один из наблюдателей отмечал количество проголосовавших. К счастью, скандала вновь удалось избежать.
Незадолго до конца голосования на участок заглянула медсестра Зульфия, дежурившая весь день в медпункте. Она рассказала, что экстренных случаев не было. К ней лишь дважды обращались члены комиссии с жалобами на давление.
Последние секунды до конца голосования наблюдатели отсчитывали хором. В 20.00 голосование на нашем участке объявили закрытым.
Ночь: борьба за честность
Первым делом после окончания голосования погашаются неиспользованные бюллетени, которых на нашем участке оказалось более 900. Члены комиссии пересчитали их и отрезали левый нижний угол. Предварительно долго решали, бросать отрезанные уголочки на пол или в коробку. Решили: на пол – для антуража. После погашения бюллетеней перешли к работе со списками избирателей. Наблюдатели тем временем утоляли свой информационный голод, столпившись возле телевизора, по которому шли вечерние новости. Все обсуждали первые результаты, делали прогнозы по поводу нашего участка. Наконец списки готовы.
- Не торопитесь! - нервничает Гульнара. - Я вам все сейчас сама покажу!
Один из членов комиссии выразил желание пересчитать списки, что привело к пятнадцатиминутному скандалу.
- Мы так до ночи будем сидеть!.. Сплошное недоверие!.. Конечно, мы сами бюллетени вбросили!..
Разгневанные члены комиссии долго не могли успокоиться. Пока, наконец, не поняли, что в тишине строптивый член избиркома закончит быстрее. Пересчет занял около пятнадцати минут.
- Претензий к этим цифрам не имею, - резюмировал член избиркома.
Явка на нашем участке оказалось высокой – 84%. Наконец, перешли к самому сложному и ответственному моменту: подсчету бюллетеней. Сначала вскрыли переносные урны, затем основные. На участке стоял шорох перебираемой бумаги... После сортировки бюллетени лежали на столе ровными кучками. Тут разгорелся новый скандал. Некоторые наблюдатели требовали пересчитывать бюллетени как положено по закону, то есть по одному. Председатель комиссии Гульнара отказалась выполнять требование закона наотрез, мотивируя это тем, что «мы так до утра не освободимся», «сколько работала, мы так никогда не делали», «я и так вам на уступки целый день шла».
Спор развернулся и насчет испорченных бюллетеней, которые члены комиссии должны были признать недействительными, но Гульнара наотрез отказывалась это делать. Стоя рядом с большим плакатом, на котором разъяснялись правила заполнения бюллетеней, по которым отметки должны быть исключительно в квадратиках, председатель комиссии утверждала, что бюллетень, где галочка стояла прямо на фамилии кандидата, следует считать действительным.
- Это неправильно! Почитайте, что в законе написано! Не зря же вы его на участке повесили! – возмущались несколько наблюдателей и членов комиссии с правом совещательного голоса.
- Я за избирателей, за их волеизъявление! – не отступала Гульнара.
- Но вы против закона, - не удержалась я, за что тут же получила:
- Вы вообще что лезете? Стойте себе и смотрите, у вас нет права голоса. Я вас вообще удалить сейчас могу!
В итоге комиссия большинством голосом признала бюллетень действительным. Но такая борьба разворачивалась за каждый из испорченных. 35 из них нам удалось признать недействительными. Когда все бюллетени были сосчитаны, обнаружилось, что в урне их на один меньше, чем в списке. Значит, кто-то все-таки унес с собой. Но такое минимальное расхождение – отличный результат. Когда наконец все голоса были сосчитаны, оставалось только подписать протокол и выдать желающим копии, началось необъяснимое затягивание. Сначала один из членов комиссии полчаса разговаривал с беременной женой и не мог поставить подпись. Затем у председателя поднялось давление.
Наконец, результаты были объявлены, копии протокола розданы. Оставалось последнее – отвезти результаты в территориальную избирательную комиссию. Машину председателя мы сопроводили прямо до дверей ТИКа, удостоверившись, что туда попал протокол с правильными цифрами.
Домой я вернулась в три часа ночи. Ноги болели. Но на душе было спокойно, потому что я удостоверилась на собственном опыте: честные выборы в нашей стране возможны.
