В ДРКБ сегодня работает единственный в республике стационар, где лечат детей с COVID-19. На момент моего прихода в отделении находилось 40 детей. С ними также «лежали» 32 мамы.
Отделение, как и взрослый «ковидник», поделен на «чистую» и «грязную» зоны. В «грязной» — вирусные пациенты. Поэтому перед входом в палаты надо переодеться — медицинский костюм даже с носками и тапочками, поверх него комбинезон, бахилы, шапочка, маска и респиратор на нее, очки, двойные перчатки, поднимаю капюшон комбинезона. И удивляюсь тому, как медики проводят свои шестичасовые смены в этих одеяниях. Они же описывают свои будни одним словом: «Привыкли».
«На обратном пути все аккуратно за изнанку снимайте. Очки в раствор бросите. Душ примете. Не переживайте, там еще на выходе лампа кварцевания стоит», — дает наставления мне медсестра, которая помогает надевать костюм. В конце, чтобы отличить меня от врачей, она рисует на моем комбинезоне сердечко.
Дети первого года и месяца жизни
В коридорах стационара пусто, пациенты стараются из палат не выходить. Им даже еду заносят в палаты. Правило «меньше контактов» действует и здесь, где уже живут зараженные, — для того, чтобы пациенты не собирали инфекции друг друга. В основном пациенты отделения — это дети, выражаясь медицинским языком, первого года жизни, то есть груднички.
«Я могу сказать даже больше. Не просто дети первого года жизни, стало больше детей первого месяца жизни, — говорит Светлана Сенек, заместитель главного врача по лечебной работе ДРКБ. — Потому что стало больше беременных с ковидом. И дети инфицируются сразу после родов, либо когда они приходят из роддома домой и любящие родственники окружают ребенка, всем хочется его посмотреть, таким образом близкие нередко заражают его. А потом после осмотра педиатра, взятия мазков на ПЦР мы выясняем, что у новорожденного ребенка ковид. Были у нас и такие случаи, когда мама только родила, но находилась в инфекционном госпитале с ковидом, а к нам направляли новорожденных — до первого месяца жизни. С ними лежали папы или другие родственники».
Симптомы ковида у детей не отличаются от заболевания у взрослых. И сначала они напоминают ОРВИ. Может, быть и насморк, и кашель, ну и, конечно, жар и лихорадка, сопровождающие интоксикацию организма. Нередко у малышей отмечается диарея. До вирусной пневмонии у детей без хронических заболеваний доходит в меньшем проценте случаев, нежели у взрослых, но и она может быть!
Усложняется дело тем, что маленькие дети не могут пожаловаться на боль или описать свое состояние. Но, как рассказывают родители, чьи малыши переболели, чаще пугает температура — высокая, держащаяся подолгу, которую невозможно «сбить» жаропонижающим, порой вызывающая рвоту.
Именно такая температура была и у восьмимесячной Насти, когда ее направили в ДРКБ. Ребенок уже идет на поправку и нас в антиковидных костюмах, в масках и очках, скрывающих лицо, встречает в своей палате с улыбкой, подпрыгивая на руках у мамы.
«Она нас, наверное, за телепузиков принимает, — шутят медики. — Привыкла уже».
Наверное, и привыкла — девочка лежит в отделении уже неделю. Как рассказывает ее мама Мария, скорая забрала их в «инфекционку» с высокой температурой. ПЦР показал, что у девочки ковид, а вот у мамы результат был отрицательным. После этого они оказались в ДРКБ.
«Температура поднималась до 39 градусов. Она сбивалась буквально на три часа, потом опять шла вверх. Но сбивалась она только до 38 градусов, что тоже плохо. Такая температура держалась четыре дня, сбить ее не могли даже здесь — в больнице. Полегче стало после антивирусной терапии. Ситуация, получается, улучшилась только на пятый день», — рассказывает Мария.
Настина мама считает, что дочь заболела после похода в торговый центр. Близкие заразить девочку не могли, рассказывает она, почти все уже переболели ковидом, да и семья все-таки старалась соблюдать карантинные меры, не расширяя круг общения.
За стеклянными дверями двухместных и одноместных палат видны другие маленькие пациенты отделения. Кто-то из маленьких пациентов ползает по кроватям, кто-то неуверенно ходит. Их мамы не очень настроены на разговоры с прессой, поэтому тревожат их только медсестры, входящие в двери. Дети к «упакованным» в костюмы медикам, очевидно, тоже привыкли — плача не слышно, слышны их вполне веселые голоса. В среднем юные пациенты остаются в отделении две недели.
На этом фоне особенно горько осознавать, что рядом в палате интенсивной терапии на ИВЛ лежит «тяжелый» малыш. Один на отделение. Слава богу, говорят медики, случаи, когда нужна искусственная вентиляция легких для детей, редки.
В республике не потеряли ни одного маленького пациента — с начала пандемии разработаны эффективные схемы лечения, они не подводят. Это, говоря обыденном языком, лайт-версия лечения для взрослых, но при тяжелых формах, цитокиновом шторме, например, в ход идут те же препараты.
Среднее и тяжелое течение болезни у детей в целом случаются чаще, чем в первые волны, отмечает Светлана Александровна. И то ли дело в том, что коронавирус действительно стал агрессивнее, то ли в том, что люди расслабились и не соблюдают ограничений, которых придерживались в прошлом году.
Пубертатный ковид
Выделяют врачи еще две группы детей, которые наиболее тяжело переносят ковид. Это подростки от 13 и до 18 лет, которые проходят возрастную перестройку организма и поэтому особенно уязвимы перед вирусом. В ковид-отделении ДРКБ они тоже поступают постоянно. В мой визит в стационаре их было семь.
Особому риску — развитию тяжелых форм заболевания подвержены те, у кого есть лишний вес, диабетики и дети с хроническими заболеваниями. Третья группа, у которой чаще развиваются тяжелые формы, — это дети-инвалиды.
«Тяжелые» дети — это в основном дети-инвалиды, которые, скажем так, маломобильные, которые находятся дома, с сопутствующими заболеваниями. На сегодняшний день возрос процент тяжело болеющих детей из этой категории. Как и в случае с новорожденными, заражают их родители, родственники, которые много контактируют, «приносят» вирус домой. В этом году утяжеление форм заболевания идет именно за счет этих детей», — говорит Светлана Сенек.
С началом учебного года, переживают медики, зараженных среди подростков может стать больше. К тому же, у них обычно очень много контактов и общения, следовательно, шире и потенциальный круг заражения.
«Мы можем посоветовать к 1 сентября, когда садики и школ начнутся, внимательнее относиться к своим детям. По утрам, например, взять за норму померить температуру ребенку, отметить для себя, нет ли у него насморка. Лучше в какой-то момент не пустить его в школу, это обезопасит и от распространения вируса», — говорит Сенек.
Врач отмечает, что порой спасают элементарные привычки — мыть руки с мылом, носить маски в транспорте, избегать переполненных людьми общественных мест, выбирать для развлечений площадки на открытом воздухе. Детей лучше приучить носить маски и так, чтобы они плотно закрывали рот и нос, отмечает Светлана Сенек. Если с малышами это трудно, то объяснить детям постарше это вполне возможно.
Осторожный оптимизм
14-летний житель Казани Максим перенес ковид в июле этого года. Его мама говорит, что поначалу мысли о коронавирусе ей даже в голову не пришли. Подросток стал просто вялым — пару дней не было аппетита, болела голова, одолевала сонливость. Женщина вспоминает, что даже ругала парня, списав это на то, что он стал поздно ложиться.
Потом резко вверх взметнулась температура, которая не сбивалась, следом появился хриплый, раздирающий грудь кашель. Максим с мамой пошли в больницу, оттуда их направили в «инфекционку». ПЦР-тест парня, взятый там, оказался положительным.
«Температура была выше 38. Голова из-за этого сильно болела, кашель очень сильный был. И совсем не хотелось есть. Лучше было только сразу после таблетки», — вспоминает Максим дни болезни.
Сейчас мама подростка признает — на каникулах дала ему волю. Мальчик общался с друзьями, посещал много людных мест, ездил в гости. Сейчас сказать, где именно заразился Максим, сложно. К тому же нужно учесть и родителей, и младшего брата Максима, которые вполне могли перенести вирус бессимптомно и «принести» его домой. Женщина, уже наслышанная о том, что ковид имеет долгие последствия, признается, что сейчас намного внимательнее следит за сыном. А еще они с мужем сделали прививки, раньше «не доходили руки».
«Вирус действует на сосудистую систему. Сосуды есть везде — это легкие, мозг, почки, печень. У детей сложно определить такие сосудистые изменения. У взрослых в этом плане проще, по ним все определить можно легче. Но, как правило, слава богу, дети быстрее реабилитируются после болезни. Среди последствий можно назвать проявление гепатита — идет воспаление печени. Это выявляется по данным анализа крови. Если это своевременно не выявить, не лечить, достаточно сложно сказать, какие последствия будут. Поэтому, если ребенок заболел, затемпературил, нужно не ждать, а вызывать врача», — отмечает замглавврача ДРКБ Сенек.
Исследования подтверждают угнетающее воздействие коронавируса на иммунную систему. Так, например, у детей, перенесших коронавирус, отмечается мультисистемный воспалительный синдром, похожий на синдром Кавасаки. Его проявления — высокая лихорадка, дерматит, хейлит, стоматит, лимфоаденопатия, признаки системного васкулита. В целом, отмечают врачи, после ковида у детей довольно долго снижена сопротивляемость к инфекциям.
Хотя, как говорит Светлана Александровна, у нее есть некий «осторожный оптимизм». Он появился с началом вакцинации, на которую очень надеется врач. Вакцинация уменьшает передачу вируса, а это значит, что привитые родители и близкие не занесут инфекцию домой к детям. Сенек все-таки надеется, что вакцинация не даст с началом учебного года пойти вверх новой волне.
«Есть оптимизм — мы вакцинируемся. Сто процентов вакцинированных, например, у меня на работе, сто процентов — в семье. Вакцинация идет. Вацинация не спасает, возможно, от заражения, но она спасает нашу жизнь. Это самое главное», — говорит врач детской «красной зоны».
