С одной стороны, научная идея бесценна. И если, например, можно подсчитать и выразить в конкретных показателях КПД нового технологического оборудования либо нового способа добычи ископаемых, то в гуманитарной сфере оценить пользу инновации гораздо сложнее.
Кому, на ваш взгляд, надо присвоить авторство создания легендарного героя мультфильмов кота Леопольда? Тому, кто его придумал, или же тому, кто этого котика нарисовал? Вопрос не праздный - пираты видео- и аудиопродукции снятся в страшном сне всему Голливуду и начинают сниться работникам российских киностудий. Но эти хитрые задачки должны решать не авторы, а юристы с помощью действенного законодательства и арбитражной практики.
Казалось бы, что может быть проще - ученый сформулировал идею, значит, она принадлежит ему. Но не тут-то было! В сфере оценки и защиты нематериальных активов существует множество юридических тонкостей. Только самому определению, что же такое результат интеллектуальной собственности, в ст. 1225 новой IV части ГК РФ посвящено 16 пунктов. Оказывается, необходимо различать исключительное и неисключительное право на результаты интеллектуальной деятельности, статус результата (например, если идея создана по заданию работодателя - вуза, это уже служебный режим и правами на идею обладает работодатель), четко определить сам объект охраны.
Очевидно, что, несмотря на служение науке и прогрессу, ученый заинтересован в укреплении своего научного авторитета. В то же время современные требования к защите научных трудов предполагают их публичность путем размещения в сети «Интернет». Общедоступность разработок и слабость законодательства приводят к так называемому интеллектуальному пиратству - безнаказанному копированию от машиностроительных агрегатов до целых научных трудов. Тем более что за перефразирование текста к юридической ответственности привлечь нельзя. По словам руководителя Татарстанского отделения кафедры ЮНЕСКО по интеллектуальной собственности, доцента КГУ Розы Ситдиковой, с 2008 года за использование авторской информации (даже со ссылкой) автору положен согласованный с ним гонорар.
К сожалению, в нашей стране до сих пор существует устойчивый стереотип - ученый должен думать не о деньгах, а только о науке. В результате начиная с 80-х годов прошлого века Россия столкнулась с проблемой утечки мозгов - туда, где ученые о деньгах не думают, потому что там им эти деньги платят. С точки зрения Уголовного кодекса РФ, эти люди - преступники, продающие научное достояние другой стране. Как отметил на последней прошедшей в Казани всероссийской конференции «Интеллектуальная деятельность в России» депутат Госсовета РТ, председатель административного совета Торгово-промышленной палаты РТ Александр Таркаев, старой интеллектуальной собственности в нашей стране практически не осталось (в чем, по мнению эксперта, большая «заслуга» Фонда Сороса). Новой же почти не создано, но вокруг того что есть очень много шума. Таркаев убежден: на хищении интеллектуальной собственности делаются миллиарды.
Сегодня в сфере защиты результатов интеллектуальной деятельности появилось такое определение, как капитализация науки. Например, группа молодых ученых затратила на разработку ноу-хау и его патентную защиту в общей сложности $1000. В течение последующих двух лет новая разработка принесла авторам $3 млн. Это пример успешной научной капитализации из российской практики, приведенный начальником отдела трансферных технологий КГТУ Юрием Воробьевым. По мнению академика Александра Хавкина, выступившего на конференции от лица РАН, наука - это гегемон развития страны. И если мы будем просто изобретать и производить, но не станем защищать правовые интересы ученых, это будет похоже на пустой выброс тепла в трубу - усилий много, а пользы мало. И с таким отношением к защите нематериальных активов мы получим не инновационную, а скорее нематериальную экономику.
