В нашей татарской семье был культ чая: его пили с утра до вечера, до и после еды, и жизни без чая я не представляла. В те далекие 70-е годы прошлого века особенных изысков на столе, как правило, не было, но заваренный индийский чай из пачки с изображением слона на желтом фоне и сушки с вареньем запомнились как самые вкусные угощения в той жизни. Оглядываясь назад, я понимаю, что это был вкус самой жизни и радостей детства. Сейчас можно купить любой чай, выбрать что захочется из множества разных конфет, тортов, пирожных и других изысков вроде чизкейка, но это уже стало привычным и не удивляет. А тогда, если кто-то в семье доставал сгущенку, то ее употребляли как можно дольше - подавали в розетке, куда входило 3 - 4 ложечки. А так хотелось еще и еще...
И вот я сажусь пить чай с маленькими сушками или булкой с маслом (тогда это заменяло мне ужин), а мама спрашивает, как я провела время. Коротко кидаю: «Хорошо, были на «Черном озере». Но за этой фразой скрывалось столько детских радостей!
«Черное озеро»... Наверное, многие казанцы, жившие в центре города, прочно связывают с этим парком воспоминания своего детства. Так и у меня.
Мама там катала меня, еще совсем маленькую, на санках. Она рассказывала, как однажды везла меня на них и не сразу заметила, что тянуть санки стало легко. Обернувшись, увидела, что я лежу на снегу и молча смотрю в небо. Одета я была, как все малыши того времени: толстая тяжелая мутоновая шубка, ее поднятый воротник перехвачен шарфом, меховая шапка с резинкой, штаны с начесом и валенки с калошами. Встать в таком снаряжении я просто не могла. Мама стряхнула с меня снег и посадила опять в санки - из деревянных реечек со съемной металлической спинкой.
Когда я стала чуть старше, одним из самых ярких впечатлений, связанных с «Черным озером», стала елка, которую устанавливали к Новому году. Она стояла посередине парка, от нее во все стороны тянулись гирлянды с лампами. Огоньки загорались и мигали, сверкая разными цветами, и моей радости не было конца - я стояла под елкой как завороженная, пока мама не уводила меня. Много елок видела я потом и в Казани, и в Москве, и в городах Европы, но та елка была самая яркая, самая лучшая, до сих пор ее переливающиеся лучики в моем сердце. А ведь была она самая простая: металлическое основание, в которое вставлялся ствол дерева, в гирляндах выкрашенные в разные цвета обычные лампочки, они, кстати, часто лопались, что, конечно, вызывало бурю восторга у малышни. На елке висели неказистые игрушки. Но все это было новогодним чудом и счастьем. Возле елки стояли киоски, где можно было купить всякие лакомства: петушки, новогодние конфеты-сосульки, коржики. А из динамиков лилась веселая музыка, которая усиливала ощущение праздника. Все каникулы «Черное озеро» было полно людьми: здесь катались на качелях-пингвинах, на ледянках с горок и на коньках.
А коньки - это отдельная большая история в моей жизни. В самом раннем детстве у меня были слабые кости, и мне их выправляли и выравнивали, приматывая бинтами к ногам дощечки. Мне было 4 с половиной года, когда врач сказал моей маме, что меня надо поставить на коньки: это закрепит результат. Мама купила мне самые маленькие коньки… Спустя более чем 40 лет я хорошо помню свои робкие первые шаги на скользкой поверхности. Сначала было очень боязно, но когда я научилась отталкиваться и катиться, мне понравилось. В 5 лет мама записала меня в секцию фигурного катания, и с тех пор лед вошел в мою жизнь, на нем проходила самая интересная и значимая часть моей жизни.
На «Черном озере» в одном из двух деревянных строений располагалась раздевалка для фигуристов и тех, кто занимался хоккеем. Там же проходили тренировки, когда не было льда. Это сейчас в Казани много крытых катков, а тогда был открытый каток на «Черном озере», который заливали в морозы, и Дворец спорта на улице Кирова (ныне Московской), куда могли ходить далеко не все. Ну и еще можно было кататься на небольших катках возле школ во дворах.
Первые коньки у меня были чешские, это была дорогая покупка. Я не могла отвести глаз от белоснежных ботиночек с крючками, за которые цеплялись шнурки, от сверкающих лезвий с острыми фигурными зубцами, а еще к ним прилагались белые пластиковые чехлы... Я надевала коньки с особым трепетом, это было каким-то волшебством. Казалось бы, чего проще? Сунул ноги в ботинки и покатился. Но мне представлялось, что, затягивая шнурки, я сама становлюсь другой. Ведь у меня, пятилетней на тот момент девочки, кроме тех новеньких коньков, не имелось никаких атрибутов роскоши. Именно «фигурки» были тогда для меня единственным сокровищем и первым жизненным капиталом.
Я садилась на скамеечку, доставала коньки из мешка. Ослабляла шнуровку, аккуратно и бережно просовывала ногу (чтобы не повредить и не поцарапать ботиночки), а потом тщательно шнуровала. Те, кто занимались фигурным катанием, меня поймут: нельзя перетянуть или слишком слабо зашнуровать коньки, иначе подвернешь ногу или не сможешь быстро и уверенно скользить по льду. Потом надеваешь на лезвия чехлы. Теперь надо аккуратно дойти до катка. По одну сторону от раздевалки был каток для фигурного катания, по другую - для хоккея. Спускаешься на лед, снимаешь чехлы и поехала… Моего тренера звали Энгельс Мударисович, все ученики обожали его. Он очень хорошо все объяснял, подбадривал нас и сам красиво катался. Мы с нетерпением ждали очередной тренировки.
Спорт дисциплинировал и учил труду. Чтобы мы не забывали о школьных занятиях, у нас проверяли дневники. Тех, у кого были двойки и много троек, на тренировки не пускали. Тогда я была отличницей и не могла понять, зачем тренерам эти лишние заботы, и лишь намного позже догадалась, что так нас стимулировали хорошо учиться. После тренировок никто не спешил домой, мы продолжали кататься. Я любила делать задний вираж и прыжки. А когда уставала, то просто каталась на максимальной скорости, и мне казалось - еще чуть-чуть и можно оторваться ото льда и взлететь. Над катком звучала дивная музыка, создававшая сказочную атмосферу, которую невозможно забыть и теперь.
В реальность нас возвращали мальчишки, которые после тренировки по хоккею приходили на наш маленький каток для фигурного катания. Они гонялись за нами, и это было настоящее веселье! Из-под коньков летели снежные брызги, мы носились от края до края на большой скорости, толкали друг друга в сугробы, сбивали с ног, кричали, визжали... Серьезных травм не было, хотя столкновения порой были нешуточные. Я почти всегда ходила в синяках, причиной их были и падения на тренировках, и наши догонялки на льду. А бывало и так: разгонишься, чтобы сбить кого-нибудь из компании в сугроб, а на пути появляется малыш, который еле держится на коньках. Тогда резко сворачиваешь и сама летишь в снег. Зато малыш, счастливый, едет дальше.
Сколько часов было проведено на катке «Черного озера», не счесть, помнится все: и тренировки, и соревнования, и игры. Под песню «Арлекино» в исполнении Аллы Пугачевой я заняла первое место в соревнованиях по фигурному катанию и получила 3-й юношеский разряд. Это была моя любимая песня, я тренировалась под нее целый сезон, и он оказался удачным - принес победу.
Когда я узнала, что в парке «Черное озеро» проводятся реставрационные работы, очень обрадовалась. В моем детстве и подростковом возрасте «Черное озеро» любили все казанцы, там было много зелени, в тени деревьев стояли лавочки для отдыха, можно было покататься на разных качелях, полюбоваться отражением в пруду, забраться в деревянные домики для детишек. Из динамиков лилась музыка. В известной «Арке влюбленных» дети да и взрослые играли в телефон: у одного конца арки ты что-то тихо говоришь, а на другом конце тебя слышат и отвечают, а стоит выйти из-под арки, как шепота уже невозможно расслышать. Парк жил счастливой веселой жизнью и радовал горожан всех возрастов. Хочется, чтобы казанцы снова увидели его таким и вспомнили свои детские радости.
