Сергея, бывшего сослуживца, Тамара встретила на Кольце. Как бывает в подобных случаях, пошли расспросы о новом месте работы, об общих знакомых, о семье. Тем более что со своей Леной Сергей познакомился на их прежней фирме. Когда он пришел туда работать, им обоим было чуть за тридцать, оба разведены - у нее дочь, у него сын, которого в силу житейских обстоятельств сам и воспитывал. Стали встречаться. Однажды коллектив попросили привести в порядок территорию детсада, заросшую бурьяном. Сергей взял косу, пошел махать... Зрелище было завораживающее, даже страшноватое: какой, однако, матерый мужик. Кто-то съязвил - теперь, мол, понятно, с чего это Лена так расцвела в последнее время. Лена и вправду была хороша собой, неглупа. Казалось бы, ровня, в чем проблемы? Проблема была в ее маме. Властная мама, работавшая у них главным бухгалтером, поддерживала на этих выборах кандидатуру другого сотрудника фирмы. Были серьезные претензии к Сергею и со стороны одной дамы, работавшей в соседнем отделе. Успел между делом и там наследить. Естественно, весь коллектив поделился на партии - кто за кого, только что на митинги с лозунгами не ходили. Лене надоел этот «майдан», и однажды утром она громко объявила, что вчера переехала к Сергею, а Тамаре, своей приятельнице, тихонько сказала, что ждет ребенка. Тамара засмотрелась на нее: такое счастье в глазах полыхает - и в самом деле расцвела.
Семейную жизнь Лена начала с того, что приготовила обед. Поставила на стол дорогой сервиз, полученный ею когда-то в подарок и служивший до сих пор не посудой, а украшением буфета. Посадила за стол семью - Сергея с сыном и дочку. Чтобы все вместе. Сказала, что теперь всегда - только так. Вскоре ушла в декрет, родила еще одну дочь.
Потом их фирме пришел конец, расформировали. Сослуживцы, как водится, погоревали, поругали всяческое начальство да разбрелись кто куда работу искать. Большинство, в том числе и Тамара, в конце концов устроились неплохо. А Сергей попал в крутенькую фирмочку, куда мало кого брали. Но там знали, как он умеет работать. Тамара потеряла их с Леной из виду и теперь была рада слышать - дети растут, машину поменяли, жизнь идет своим чередом. Ничего особенного. Хорошо, когда ничего особенного в наше-то неспокойное время. Только вот сразу после рассказа о ремонте в квартире Сергей неожиданно спросил - а знает ли Тамара, что сын Божий, Иисус Христос, умер в муках во имя спасения душ всех нас? Тамара от неожиданности растерялась:
- Да я, собственно, давно знала... И в церкви бываю...
Тут уж изумился Сергей: как можно узнать ЭТО и жить так, как раньше, как все живут? И горячо продолжал - о погрязшем в грехах роде людском, о приближении Страшного суда... И все как-то не о милосердии Господа, а про карающую десницу. Тамара испугалась возбужденно-агрессивной интонации Сергея. В его рассуждениях слышался отзвук не обычной церковной проповеди - скорее похоже на одно из нетрадиционных течений. Почему-то вспомнила, как махал он когда-то косой, как упал срубленный вместе с бурьяном золотой подсолнух. Такой уж если загорится...
Вслух осторожно заметила - вера в Бога дает опору в жизни, только жаль, что Сергей мало до сих пор интересовался вопросами религии, иначе бы знал, что путь к Богу не один-единственный, их много. Стоит ли выбирать первый, на который позвали, не самый проверенный, заведомо тернистый, ведь рядом с тобой твои близкие - каково им придется ? В традиционной церкви тоже чтят учение Христа, но более терпимы к обычаям повседневной жизни... Но Сергей уже не слышал, только ответил скороговоркой, что и семью свою он поведет по пути истинного спасения.
За сохранение семьи Лена боролась почти два года. Она не была против религии и не особо держалась за принадлежность к официальной конфессии - не все ли равно, под какой крышей молиться все тому же Богу? Старалась посещать вместе с мужем и детьми собрания его единоверцев. Но обстановка там была экзальтированно-нервозная, проповеди, молитвы и песнопения - часами. Утомительно, тем более детям. А Сергей все больше и больше уходил в деятельность этой религиозной организации. Стал пренебрегать своими служебными делами и в конце концов вынужден был уйти с работы. Зато все время повышались требования к образу жизни семьи - молитвы и религиозные занятия, бесконечные бытовые ограничения в еде, одежде, общении с друзьями, развлечениях. Старшие дети стали бунтовать, ссориться с отцом, все хуже учились. Сергей раздражался, не понимал, почему семья не хочет идти «путем праведности», винил в этом жену. Лена еще не работала - дочка была маленькая, денег в доме не хватало даже на еду, ругались с мужем все чаще. И переехала с дочками к своей матери. Надо ли говорить, сколько раз на день там звучало: «Предупреждали же тебя - вот и расхлебываешь...» Нашла работу - не особо приятную, но платили нормально. Сын Сергея забегал почти ежедневно - поесть по-человечески, поиграть с сестренками и просто поговорить о чем-то, кроме божественного.
Однажды Тамара снова встретила Сергея на улице. Едва узнала - так постарел. Угрюм, одет неряшливо - зачем думать о суетном? Почти сразу заговорил о Лене. Тамару поразила его ожесточенность - так непохоже на христианское смирение.
- Жена должна следовать за мужем без рассуждения и нести все тяготы пути, избранного главой семьи. Иначе это недостойная женщина.
Тамара вздохнула:
- Не хочу обсуждать ваши отношения. А правда, что сын твой к Лене перебрался?
Сергей опять вспылил:
- Она настраивает детей против меня и против Бога истинного! Но я каждый день молюсь за них всех! Всевышний не допустит погибели моих детей, с ними все будет хорошо!
Тамара знала, что спорить - пустое дело. Но не выдержала:
- Выходит, что Бог помогает им руками женщины, которую ты назвал недостойной. Пока ты поешь псалмы, Лена на двух работах крутится. Дети без отца остались, им стало хуже, чем жилось при Сергее-безбожнике! Или ты не прав, или тот, за кем ты пошел, не Господь милосердный, а кто-то другой, совсем другой.
Тамара попрощалась. Шла и думала, что в семейной драме нечужих ей людей повторяется старая история. Когда борьбу за благородные цели превращают в беспощадную войну, страдают невинные и гибнет любовь, дорога, которая казалась дорогой к добру и свету, ведет в сторону, не вверх, а вниз.
Анфиса СОРОКИНА
