Среди тех, кто одним из первых попал на ту необъявленную войну, был и наш земляк - майор запаса, старший преподаватель Казанской сельскохозяйственной академии Великам Ахмадуллин. Сегодня мы публикуем его рассказ о начале афганской кампании.
Нас встречали как посланцев мира
27 декабря 1979 года наш 373-й полк 5-й гвардейской мотострелковой дивизии получил приказ перейти советско-афганскую границу, что мы и сделали утром 28 декабря у КПП «Кушка». Кругом была пустыня, по которой мела снежная поземка. У местечка Туругунди мы увидели первых афганцев и ахнули: старики, дети, женщины ходили по снегу... босыми. Нас они встречали очень дружелюбно, как посланцев мира. Обступив грузовики и БМП, мальчишки выпрашивали сигареты, шел бойкий обмен заморских брелочков и ногтерезок на курево и даже одежду.
С первых дней мы начали серьезно изучать все образцы мин и фугасов, применявшихся в странах НАТО, ожидая, что нас перебросят в какую-нибудь горячую точку. Но в середине февраля полк получил приказ поэтапно выходить обратно на Кушку. Ну, думаем, пронесло. Однако 23 февраля на базе нашего полка сформировали 70-ю отдельную мотострелковую бригаду. И в тот же день мы получили приказ вновь перейти границу и выйти к Кандагару.
Конец тихой жизни
До апреля все было тихо. А затем началось открытое вооруженное сопротивление новой власти и ее защитникам. В зону нашей ответственности входили пять южных провинций от Кабула до иранской границы. Действовали мы совместно со вторым афганским корпусом, которым командовал майор Кабир - недоучившийся в Союзе коллега-сапер. Тактика была в основном рейдовая. Наша рота обеспечивала движение советских колонн по дорогам и тропам, напичканным минами. Я всегда сам шел впереди со щупом в руке, потому что отлично знал все эти хитрые штучки китайского, шведского, египетского, итальянского и еще бог весть какого производства.
До сих пор горжусь, что за два года в роте не было ни одного убитого солдата. Кстати, в первые годы войны 50% смертей составляли потери из-за пьянства, неосторожного обращения с оружием, а то и просто из-за дурости. Например, однажды пилоты вертолета обмывали боевые награды - медаль «За боевые заслуги» и орден Красной Звезды. И вот один из них возмутился: «Почему мне дали только медаль, а тебе орден?» Слово за слово - разгорелся скандал, и тот, которому вручили медаль, убил орденоносца и коллегу из автомата! В другой раз старший прапорщик застрелил старшего лейтенанта, вякнувшего по пьянке, что в Союзе крутил любовь с его женой.
Как я стал капитаном Ахмадуллой...
Орден Красной Звезды я получил 23 февраля 1981 года. А дело было так. Под Кандагаром находился элеватор, в районе которого душманы часто обстреливали наши колонны, шедшие с Кушки. Утром наш мотострелковый батальон принял бой в Нагахане. На обратном пути я ехал во главе колонны на бэтээре, а впереди шел танк Т-55. Когда въехали на мост, грянул выстрел из гранатомета, угодивший прямо в башню. Командира танка лейтенанта Терентьева выбросило из верхнего люка, а машина загорелась. Мы стали обстреливать «зеленку», а потом поползли спасать экипаж. Троих вынесли под пулями живыми, а четвертого - заряжающего - не успели: танк взорвался. Про этот бой писали в «Правде». Причем наш боевой рейд назвали «доставкой продуктов афганским детям», а меня - капитаном афганской армии Ахмадуллой. Военная цензура разрешила называть вещи своими именами только после 1985 года.
Пусть закончатся все войны!
...На гражданке я долго не мог прийти в себя. Часто снился один и тот же сон: мы попадаем в засаду, отстреливаемся, а наши пули не долетают до душманов. Снились и те, кто погибли в боях.
Очень жалею ребят, которым досталась Чечня. Считаю, что эта война еще страшней нашей, афганской: ведь там убивают не только чужеземцев, но и своих - россиян. Я считаю, что Россия в Чечне наступает на те же грабли, что и СССР в Афганистане: народ победить нельзя. Эту истину мы постигли кровью.
Когда в 1984 году я вернулся домой, первым делом показал отцу-фронтовику свой боевой орден. И он, старый артиллерист, дошедший с боями до Будапешта и Вены, награжденный «звездочкой» еще в 1943 году, заплакал: «Теперь мы оба орденоносцы! Но не приведи Аллах, чтобы в нашей семье еще кто-нибудь воевал!»
Больше всего в жизни мне хочется, чтобы эти слова сбылись.
Записал Владимир МУЗЫЧЕНКО.
