100 тысяч рублей за травму, полученную пятилетним ребенком в детсаду, требует отец от тех, по вине кого это случилось. Причем компенсацию за моральный ущерб от детского сада он потребовал по совету первого замминистра образования и науки РТ Данила Мустафина.
ЧП произошло три года назад - в августе 2007-го. Вместе с другими малышами пятилетний Али гулял на площадке коррекционного сада для детей с ослабленным зрением. Шустрый мальчишка, как сообщает пресс-служба Казанского правозащитного центра, засунул руку между прутьями скамейки, а когда попытался вытянуть ее обратно, сломал предплечье.
По словам отца мальчика, персонал не оказал ребенку помощи, не вызвал медсестру или «скорую». Несколько часов Али ждал, когда за ним придут ничего не подозревавшие родители. Вечером в травмпункте мальчику поставили диагноз «Закрытый перелом правого предплечья со смещением». Позднее из-за того, что кость срослась неправильно, врачам пришлось делать ребенку операцию. Гипс на руке он носил целый месяц.
В связи с инцидентом завдетсадом №221 объявили замечание, воспитательницу лишили премии. Однако отец посчитал такое наказание недостаточным для сотрудников. С помощью правозащитников родитель, действующий в интересах несовершеннолетнего сына, направил заявление о компенсации. Ответчик по иску - муниципальное дошкольное учреждение «Детский сад №221 компенсирующего вида». В качестве третьего лица на заседание пригласили представителя горисполкома.
Завдетсадом от комментариев «КВ» воздержалась. Нам лишь стало известно, что для детского учреждения обращение родителя бывшего воспитанника в суд стало шоком. Интересы детсада и семьи в суде будут представлять адвокаты.
Сотрудники казанских детсадов сейчас бурно обсуждают прецедент. Их точка зрения - сваливать вину и взыскивать материальный ущерб с детского сада просто неэтично. Воспитатели получают мизерную зарплату, которая чуть превышает минималку. Молодежь в детсады не идет. Работать по две смены в одиночку, отвечая за жизнь более 20 детей, - одно дело. Другое - испытывать постоянный прессинг и осуждение родителей.
На вопрос, почему заявление на взыскание морального ущерба подано спустя три года после произошедшего, правозащитники ответили: отец боялся, что сыну будут мстить.