Как давно Виктор не был в этих стенах! Квартира отца. Даже не верится, что именно здесь прошли лучшие годы его жизни. А вот и детская! Скрипучие полы и полинявшие обои, которые лет 30 никто не менял. Знакомый вид из окна: сутулая береза и полусгнивший деревянный забор.
Возле этого букета розеток стоял когда-то письменный стол. Мутное оргстекло и белая полусфера настольной лампы... Вооружившись паяльником, мальчик собирал радиоприемники.
- Неужто Попов растет?! - восклицал отец, и в его впалых с прищуром глазах загорались веселые огоньки.
А здесь стояла кровать... Виктор усмехнулся, вспомнив, как нырял под одеяло с фонариком и до рассвета читал Хаггарда.
Отец любил играть на гармони. Усядется, бывало, на диван, ударит по клавишам. И переливается серебром старинная песня. Лицо мужчины, работавшего простым фрезеровщиком, преображалось: становилось интеллигентным и безупречно красивым.
Когда все это стало туманным прошлым? В какой именно момент между Виктором и отцом пробежала черная кошка? Наверное, в тот день, когда юноша решил стать историком.
- Не мужская эта профессия. Как семью кормить будешь? - говорил отец, расхаживая взад-вперед по комнате.
Виктор не мог отвести взгляд от заложенных за спину рук отца. Где-то в груди поднималась волна ярости.
- Давай я сам разберусь! Боишься, из твоего кармана буду деньги тянуть? - вскипел юноша.
Отец пошатнулся:
- Прислушайся к моему совету, раз твои мыслительные способности так неожиданно снизились! Я не вечен. Самому придется жить дальше.
Мама встала на защиту сына.
- Может, он займется наукой, станет первым академиком в нашей семье... - робко рассуждала женщина.
«А батя оказался прав...» - вздохнул Виктор. Историком мужчина не проработал ни дня. Уже к четвертому курсу понял, что наука не для него. И пошел в продажи. Из менеджера вырос в управляющего казанским магазином. Денег было более чем достаточно.
И все же что-то мучило Виктора. Глухая тоска время от времени расправляла свои тяжелые крылья. Да, он жалел о том, что так и не самореализовался - не нашел главное дело своей жизни. «Наверное, из меня получился бы неплохой инженер...» - иногда думал он.
Но самой большой ошибкой мужчины был даже не выбор факультета, а Полинка... Старше его на 8 лет, громкая и смешливая, она решительно взяла Виктора в оборот. Молодой человек не особенно возражал. Не слишком уверенный в себе, он был даже рад, что на него обратила внимание такая красавица.
Мужчина помнил день знакомства с Полинкой так подробно, будто все случилось лишь вчера. Мама попросила купить персиков. В конце августа фрукты дешевеют, и можно лакомиться ими без особого ущерба для кошелька. Полинка стояла за деревянным прилавком и смотрела на Виктора васильковыми глазами.
- У нас все свежее! - щебетала она. - Разок попробуете, только к нам и будете приходить.
Виктор взял два килограмма персиков. А заодно и клочок бумаги с нацарапанным на нем номером телефона. И закрутилось...
- Сын, ты что творишь? Она тебе не пара! - кричал батя. - Женишься - можешь считать, что отца у тебя нет больше!
- Успокойся, Саша, - тихим голосом возражала мать. - Виктор уже взрослый, сам разберется.
- Разберется он! Да у него все в рост ушло. Уму откуда взяться?
Виктор хлопнул дверью и переехал к Полинке, о чем довольно скоро пожалел: возлюбленная не была создана для семейной жизни. Она порхала по жизни как бабочка - бесконечные вечеринки, сомнительные друзья и встречи.
- Милый, сегодня ночую у Зухры! - ворковала супруга, целовала Виктора в щеку и скрывалась в сумерках остывавшего дня.
Даже рождение сына Германа не исправило ситуацию - быть матерью Полинка не хотела. Виктор пытался совместить работу и воспитание ребенка, вел хозяйство, следил за счетами. С отцом не общался. Хорошо, что помогала мама. Она как раз вышла на пенсию и целыми днями находилась возле малыша.
- Виктор, как жить будешь? Это не семья.
- Понимаю, мам. Надо уходить.
Когда Герман подрос, Виктор снял квартиру и ушел от Полины. Та не держала. Женщина постепенно деградировала, и ее пестрые крылышки превращались в серые перья опустившейся женщины. Сына мужчина забрал с собой, верно рассудив, что с отцом малышу будет лучше, чем с пьющей матерью.
Через год Виктор взял ипотеку, благо доходы позволяли.
А окончательный разрыв с батей произошел во время болезни старика.
- Витя, навести его, - звонила мама. - Он в больнице. Не дай бог, вообще домой не вернется.
- Не могу. Работы много, - отвечал Виктор.
Почему он был так жесток, мужчина и сам не понимал. Наверное, все еще оставался упрямым ребенком, желавшим всегда оставаться правым.
После выписки отец прожил около полугода. А теперь его не стало.
- Сынок, загляни в нижний ящик комода, - раздался за спиной голос матери.
Виктор вздрогнул.
- Отец не разрешал его открывать. Говорил: «Виктор посмотрит, когда меня не станет»...
Жалобно лязгнул замок. Запахло пылью и прошлым. Стопка черно-белых фотографий. Маленький Витя: ползает среди пеленок, позирует с обезьянкой, наряжает елку... Любовно вырезанная заметка из газеты о том, как он победил в конкурсе радиолюбителей. Десятки игрушечных машинок, сложенных рядами.
«Наверное, для Германа покупал», - подумал мужчина. В горле защемило, глаза заволокло пеленой.
В самом углу лежала пачка денег, перетянутая резинкой.
- Будь оно неладно! - воскликнул мужчина.
- Папа, что это? - раздался детский голос.
Виктор обернулся и увидел сына, который восторженно смотрел на черный чемодан с деревянной ручкой.
- Гармонь твоего деда. Открывай, если хочешь.
Гармонь тяжело вздохнула и с протяжным всхлипом расправила плечи. Зазвучал ее надрывный голос.
- А каким он был, мой дедушка? - задумчиво спросил мальчик.
- Замечательным! - воскликнул Виктор. - В руках таких людей гармонь оживает.
- Да? Жаль, что мы не общались. А можно мне научиться играть на этом инструменте? Думаю, получится, - попросил Герман.
- Конечно! Дедушка был бы счастлив.
Виктор посмотрел на сына: «Как же он похож на батю! Тот же узкий овал лица, высокие скулы и непослушная черная челка. Я виноват: лишил мальчишку любви близкого человека».
В этот же вечер инструмент переехал к Герману...
И уже через полгода Виктор и его мама с замиранием сердца слушали, как поет гармонь в руках мальчишки. Мелодия выливалась звенящим ручьем и заполняла собой все вокруг.
- Жаль, Саша этого не услышит, - прошептала женщина.
- Думаю, он с нами. Мы ведь его любим, - произнес мальчик, отложив инструмент. - Пап, бабушка говорила, что на ее балконе удочки хранятся. Может, сходим на рыбалку?
- Да, снасти твоего деда! - ответил Виктор. - Конечно, давайте рванем втроем на Свиягу!
