На познавательную прогулку по адресам, связанным с именем Курчатова, нас пригласил Вячеслав Борисович Груздев, кандидат технических наук, доцент КГЭУ. Дело в том, что производственная и научная деятельность Вячеслава Борисовича связана с атомной энергетикой.
Биографическая справка
Игорь Васильевич Курчатов (родился 12.01.1903 в городе Сим Челябинской области в семье землемера, умер в Москве 07.02.1960) - российский физик, организатор и руководитель работ по атомной науке и технике в СССР, академик АН СССР (1943). Под его руководством сооружен первый отечественный циклотрон (1939), открыто самопроизвольное (спонтанное) деление ядер урана (1940), разработана и применена противоминная защита кораблей, создан первый в Европе ядерный реактор (1946), первая в СССР атомная бомба (1949), первые в мире термоядерная бомба (1953) и атомная электростанция в г. Обнинске Калужской области (1954). Он основатель и первый директор Института атомной энергии, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, четырежды лауреат Государственной премии СССР. Похоронен в некрополе у Кремлевской стены.
Как Курчатов стал Бородой
Школьный переулок (ныне Катановский), дом №2. В годы войны в этом четырехэтажном доме в коммунальных квартирах расселили 11 ученых Ленинградского физико-технического института, которые были эвакуированы в Казань вместе с семьями и оборудованием своих лабораторий. В числе эвакуированных была и семья Курчатовых: Игорь Васильевич, его жена Марина Дмитриевна и младший брат Борис.
Ученые прибыли в наш город в августе 1941 года. Игорь Васильевич приехал в Казань ночью 9 января 1942 года. На улице был сильный мороз, транспорт не ходил. От железнодорожного вокзала до Школьного переулка ему пришлось идти пешком. На следующий день Курчатов слег с высокой температурой. Думали, что простуда, оказалось, сыпной тиф. После лечения он снова заболел, на этот раз воспалением легких. Но благодаря стараниям казанских врачей вскоре ученый уже смог приступить к работе.
Именно в Казани Курчатов стал отращивать свою знаменитую бороду. Когда болел, он не мог бриться из-за сильного раздражения кожи. Ученому было всего 39 лет, и борода придавала ему солидность. Друзья и сослуживцы Игоря Васильевича в шутку называли его Бородой. Когда Курчатова спрашивали, когда же он избавится от такого «украшения», тот с улыбкой отвечал, что дал обет не бриться, пока не решит одну важную задачу. А задача перед ним стояла сложнейшая и очень ответственная - в кратчайшие сроки создать атомную бомбу. Но об этом чуть позже...
- Курчатовым выделили две маленькие комнаты в одной из коммунальных квартир. Хозяйке пришлось потесниться. Конечно, это ей не понравилось, хотя за вынужденное уплотнение в качестве компенсации ей выдавались талоны на дополнительное питание, - начал рассказ Вячеслав Борисович. - Курчатов постоянно был на работе. Его жена Марина Дмитриевна тоже работала - она устроилась на швейную фабрику, где шили для солдат шинели, гимнастерки, нижнее белье.
Танки. Самолеты. Уран
КГУ. Дирекция и часть лабораторий эвакуированного Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ) разместились на втором этаже правого крыла здания Казанского университета. Нескольким лабораториям ЛФТИ и Радиевого института были отведены помещения в центральной части главного корпуса университета. Курчатову полагалась рабочая продовольственная карточка, по которой он получал ежедневно 800 граммов хлеба. В дополнение к карточке Игорю Васильевичу как доктору наук выдавались талоны на питание по литеру В - на горячие обеды в столовой университета.
КАИ. В Казани Курчатов возглавил лабораторию брони физико-технического института. Под нее ученым выделили 500 кв. м в подвальном помещении здания КАИ, что на ул. К.Маркса, 10. Здесь разрабатывалась новая технология защиты танков - конструктивная броня. В этом же подвале броня испытывалась, а затем проходила испытания на танкодроме ремонтного завода №8 Министерства обороны СССР, эвакуированного в Казань из Киева. Корпуса завода располагались на месте современной Фермы-2 Казанского сельхозинститута. Там же ремонтировались и отправлялись снова на фронт поврежденные в боях советские и трофейные немецкие танки.
Кроме того, под руководством Курчатова были разработаны и внедрены новые принципы рационального размещения топливных баков на самолетах, изготавливаемых в Казани: Пе-2, Пе-8, У-2. Также были разработаны научно-технические рекомендации по усилению защиты торпедных и сторожевых катеров, выпускаемых в Зеленодольске. Удивительно, что все это было сделано всего за один год! Такое стало возможным потому, что Курчатов был не только блестящим ученым, но и отличным организатором, менеджером, как ныне говорят. Он привлек к решению этих и других задач академические институты, институты авиационной, металлургической, химической промышленности, заводы, руководство страны, города. Объединение всеобщих усилий и дало такой потрясающий результат.
Еще именно в Казани Курчатов разработал проект первой атомной электростанции. В нашем городе ученый занимался и делением урана. Урановая проблема была очень актуальна - над созданием атомной бомбы активно работали несколько стран. Все прекрасно понимали: судьба мира зависит от того, кто первый создаст это мощнейшее оружие нападения.
Секретная лаборатория в подвале
- В октябре 1942 года по приказу руководства страны Курчатова срочно вызвали из Казани в Москву, - продолжил рассказ Вячеслав Борисович. - Военные разведчики и дипломаты раздобыли чрезвычайно важную секретную документацию о разработках ядерных программ, которые велись в нескольких странах. Чтобы разобраться в этих формулах и расчетах, нужны были специалисты. Одним из них был Курчатов. Он изучил информацию и пришел к выводу, что ученые США и Германии уже вплотную подошли к созданию атомной бомбы. А Советский Союз на два-три года отставал с развертыванием этих стратегически важных работ. Сталин и Берия, прочитав отчет Курчатова, поставили перед ученым задачу: догнать и опередить противников. Говорят, у Сталина был разговор с академиком Иоффе по поводу того, кто мог бы возглавить группу ученых, работающих над урановым проектом. Кандидатов было несколько, но Абрам Федорович Иоффе порекомендовал Игоря Курчатова. Во-первых, он был учеником Иоффе, он талантлив как теоретик и практик, к тому же молод и работоспособен. Курчатов возглавил Лабораторию №2, которая сначала была создана в Казани в подвале КАИ на улице К.Маркса. Берия объяснял, почему у лаборатории второй номер: «Лаборатория №1 - это мы в Московском Кремле!»
Работы в Лаборатории №2 шли в режиме строжайшей секретности. Курчатову предоставили доступ ко всей научной документации о ядерных исследованиях, проводимых за рубежом, которую удалось добыть советской разведке. Игоря Васильевича вызывали на Черное озеро, где он в закрытом кабинете знакомился с новыми материалами, анализировал их и говорил, какие еще данные необходимы для дальнейшей работы. Секретная депеша отправлялась из Казани в Москву. Разведчики получали задание и обязательно добывали у противника эту секретную документацию...
9 января 1943 года Игорь Васильевич уехал в Москву, чтобы уже в столице продолжить работу над атомной проблемой. Его семья до конца войны еще оставалась в Казани. Вместе с Курчатовым в Москву переехал его младший брат Борис, впоследствии видный радиохимик, доктор наук, профессор, который проработал в этой лаборатории всю свою жизнь. Переехали и сотрудники Лаборатории №2, на основе которой позже будет создан Институт атомной энергии им. Курчатова. С 1991 года это национальный исследовательский центр «Курчатовский институт», который подчинен напрямую только правительству России.
