За год до начала войны моего папу - офицера-связиста, перевели из Азербайджана во Львов. В июне 1941-го ему каким-то чудом удалось отправить свою семью - жену и трех малышей - на грузовике в городок Балахну под Горьким. Сам он остался воевать на фронте. В 1944 году снова вернулся во Львов. Последнее письмо написал 19 июля 1944 года, в день моего рождения, и в этот же день погиб подо Львовом.
Я помню, как в июне 1941-го при виде летевших над нашим грузовиком фашистских самолетов мы выпрыгивали из кузова и скатывались в канаву у дороги. Мама закрывала нас своим телом и твердила: «Уж убьют, так всех вместе!» Не убили...
Спустя годы мой старший брат, выбравший военную профессию, неся службу в ГДР, имел отношение к охране одного из осужденных в Нюрнберге военных преступников. Закончил брат свою военную службу в звании генерала. Его сын и мой второй брат тоже выбрали почетную профессию - Родину защищать.
Летом голодного 1946 года в Балахне пленные немцы ремонтировали около нас деревянную мостовую. В основном молодые, худые, грязные, они просили у женщин хлеб взамен обручальных колец, что у них были. Но хлеб и для нас был лакомством. В 6 - 8 лет выстоять с ночи огромную очередь с хлебными карточками в руке было не самым трудным делом. А вот донести до дома весь хлеб и не съесть по дороге крошечный кубик довеска было очень нелегко.
Мы, дети войны, рано взрослели. Однажды я взяла свой букварь, подошла к очень молодому немцу, открыла первую страницу, где были портреты Ленина и Сталина. Ткнула пальцем в фото Сталина и решительно заявила: «Сталин - ура! Гитлер - капут!» «Яя», - радостно закивал пленный. Тем временем он жадно смотрел на картошину, которую я почти доела. Вполне довольная, что прочистила фрицу мозги, ушла. Дома рассказала обо всем маме. У нее, недавно потерявшей мужа, отца троих детей, однажды пленные уже просили хлеб, предлагая кольцо. Молча выслушав мой рассказ, мама дала мне несколько вареных картошин и велела отдать их пленным, но ничего не брать из их рук. А картошка и нам-то выдавалась поштучно. Мы еще глазками сажали ее, она и спасла нас от голодной смерти. Мне очень хотелось съесть хоть одну картошину, но я сделала, как велела мама, не забыв напомнить: «Гитлер - капут!» Скоро всех пленных увезли.
Прошли годы. В 1955 году я поступила в пединститут в Горьком и на втором курсе мне дали путевку в ГДР по проекту обмена русскими и немецкими студентами для укрепления дружеских связей. Кормили нас в ресторане. Однажды мы с подругой, знавшей немецкий язык, пришли обедать раньше всей группы. В ресторане кто-то из немцев заказал музыкантам «Очи черные». Два немца лет 30 пригласили нас с подругой танцевать. Потом мы с ними разговорились и благодаря хорошему знанию подругой немецкого выяснилось, что один из них был в плену именно в Балахне. Он рассказал, как одна девочка угостила его картошкой, продемонстрировав фото Сталина в букваре. Тогда, по его словам, он понял: таких победить нельзя!
Галина Мачихина,
87 лет, Казань
