Габдулхака-ага с воинскими почестями похоронили у него на родине в Атнинском районе в деревне Таш-Чишме. Погребение ветерана взяли на себя администрация дома-интерната, военкомат и односельчане. Родственников у бывшего солдата не было. Но в том же Арском доме-интернате еще остались те, кто помнит войну не понаслышке...
Любимица Магифарваз
По широкому коридору интерната, держась за специальную каталку, на послеобеденный променад вышла самая пожилая местная жительница Магифарваз Галиакберовна Гумерова. Родилась за три года до Великой Октябрьской революции. В 1941 году ей исполнилось 27 лет.
- Ох, неужели ко мне гости из самой Казани приехали?! - маленькая худенькая бабушка с огромными очками на носу разглядывает меня с улыбчивым прищуром. - Чем же я заслужила такую почесть? Про жизнь в войну хочешь узнать? Да жили, как все. Тяжело? Но кому тогда хорошо было? Мужа проводила на войну, а у самой в животе ребеночек был. Пошла работать на конюшню, заменила мужа.
Ухаживала бабушка Магифарваз за колхозными лошадьми. Вставала ни свет ни заря, впрочем, как и весь деревенский народ. Не делила работу на женскую и мужскую, легкую и тяжелую. Все делала: и из стойл навоз выгребала, и лошадей обихаживала. Но вскоре из-за родов пришлось ей оставить коней. Появилась у Магифарваз дочка.
А война продолжалась. Молодая мать жила ожиданием письма от любимого мужа. Дочурка за эти годы уже встала на ножки, стала лепетать первые слова.
Аллах пожалел Магифарваз: она дождалась супруга. Но недолгой была радость. Спустя несколько лет израненный муж умер. Осиротели Магифарваз с дочкой, не стало у них поддержки.
- Выдержали все, а куда деться? Все так жили, - вздыхает бабушка Магифарваз. - Я и сейчас сирота наполовину. Дочка от меня далеко, а я вот здесь живу.
И тут же улыбчиво-доверительно наставляет мне:
- Дай Аллах тебе, дочка, чтобы от детей своих только добро и радость увидеть, чтобы жизнь была долгой и легкой. Пусть Всевышний поможет в твоих делах.
- Она у нас любимица, - украдкой говорит сотрудница интерната. - Ее односельчане часто навещают. Дочка два раза в год приезжает. Так уж получилось, что она далеко и сама в годах. Характер у нашей бабушки легкий! Слова тяжелого, недоброго никому не скажет. За каждого помолится. Поэтому, наверное, и долго живет.
- Я сейчас все чаще вижу во сне свою молодость, - признается бабушка. - Видится мне, как совсем еще девчонкой по казанским улицам гуляла. Да-да, я ведь до войны на швею выучилась и на швейной фабрике N
01 успела поработать, комбинезоны летчикам шила. Родственников, односельчан своих покойных вижу во сне, приходят, разговаривают со мной. Скоро, наверное, свидимся...Трактористка Суфия и лесорубка Талия
Суфия Габрахмановна Кадырова в июне 1941 года была новоиспеченной выпускницей, полной радужных планов. Но 17-летнюю девушку вместе с тремя подругами отправили в Усады на курсы механизаторов. Выучились девчушки на трактористов, вернулись в родную деревню. Приняли их в Арскую МТС.
- Пахали по 12, а то и более часов, если смена задерживалась, - вспоминает Суфия апа. - Порой там же на стане и ночевали. Трактор в поле сломается, старались сами починить, чтобы время на простой не тратить. Строго у нас с этим было. Чуть что - пособничество врагу. А нам ведь хотелось погулять, поплясать, песни попеть. Любить.
Любовь у Суфии апа вышла несчастной. Проводила девушка суженого на фронт, но так и не дождалась.
- С тех пор и осталась бобылихой, - смахнула слезу моя собеседница. - Не смогла его забыть. Живу здесь уже 5 лет. Тепло тут, сытно, заботой окружают. А все же не свое, не родное...
- Да уж, не отчий дом, - поддакивает подруга Суфии апа Талия. - Не греет душу, да ничего не поделаешь, раз судьба с нами так распорядилась.
А распорядилась с Талией Гильмутдиновной Саттаровой так, что в 5-м классе (в 1941 году) она вместе с другими деревенскими детьми собирала оставшийся под снегом неубранный урожай ржи. А в 6-м за полкило хлеба наравне со взрослыми женщинами молотила снопы в колхозе. В 7-м с четырьмя подружками-одноклассницами завербовалась в Кукморы валить лес. Только недолго им пришлось по пояс в снегу сучья обрубать. Раньше времени домой вернуться помогла трагедия на лесной делянке. Дерево насмерть задавило женщину. И бригадир от греха подальше отправила девчушек домой в деревню. Председатель колхоза встретил их с руганью: «Дезертиры!» А затем отправил на железнодорожную станцию шпалы на дрова распиливать.
- Ох, и наревелись мы тогда от усталости, - говорит Талия апа. - Руки пилу уже не держали. А когда в паровозы дрова грузили на топку, вообще думали: на месте умрем. Наложишь вязанку на руки и по скользкой железной лесенке поднимаешься, того и гляди, поскользнешься, упадешь. А паровоз-то не один! Весь день до вечера таскать приходилось. А день, когда наши победили, я очень хорошо помню, - неожиданно перескочила на светлые воспоминания Талия апа. - Мы тогда в колхозном саду работали, сажали крыжовник. Смотрим, мальчишка скачет на лошади во весь опор, думали, беда какая приключилась. «Бросайте работать! Победа! Победа! Гитлер сдался!» - кричал он нам. Только не сразу хорошая жизнь наступила. В 46-м году голод, в 47-м - засуха, и лишь урожайный 48-й накормил нас.
P.S. По данным Министерства труда, занятости и соцзащиты РТ на 1 января 2009 года, в татарстанских домах-интернатах для престарелых проживали 30 ветеранов Великой Отечественной войны и ветеранов тыла. С каждым месяцем их становится меньше.