Визит из прошлого

Она поднялась от своих грядок и обернулась. Так и есть, из-за калитки на нее смотрел какой-то парень лет шестнадцати. Что-то знакомое было в его лице, но Ольге Федоровне было не до отгадок.- Тебе чего? - не слишком дружелюбно спросила она.Парень помолчал, потом спросил:- Я могу с вами поговорить?- О чем это? Парень открыл калитку и двинулся по направлению к хозяйке. Та остановила его:- Стой, где стоишь. И сама пошла к нему. - Ну? - грозно спросила она. - Чего надо?Тот помялся, потом, смущаясь, тихо произнес:- Кажется, я ваш внук.Ольга Федоровна, внимательно поглядев на парня, сказала:- Да я вроде всех своих внуков знаю.- Нет, ваш сын здесь ни при чем. Я сын вашей дочери.Женщина нахмурилась и, помолчав, сквозь зубы процедила:- А ну-ка, давай отсюда, пока я полицию не вызвала.И замахнулась на парнишку черенком мотыги.- Постойте, - услышала она женский голос. К ним шла женщина средних лет. «Где-то я ее видела», - промелькнуло в голове у Ольги Федоровны. Но вслух она произнесла довольно резко:- Чего вы тут рыщите? Вот позвоню участковому, пусть он с вами разбирается.- Подождите, - остановила ее женщина. - Мне нужно с вами поговорить.- А мне не нужно, - отрезала Ольга Федоровна.Но после небольшой паузы уже спокойно сказала:- Ладно, пойдемте к дому, а то вон соседка уже уши навострила.На веранде хозяйка, пригласив гостей присесть, тут же спросила:- Так что вам от меня надо?Женщина сидела, опустив голову, теребя в руках платочек.- Мой сын хотел вам сказать, что... В общем, я ваша дочь.Незнакомка подняла голову, глядя Ольге Федоровне прямо в глаза. Та, не сводя глаз, смотрела на нее. Смотрела долго, потом поднялась и почти прошептала:- Я не знаю, кто вам это сказал, но вы ошибаетесь. Моя дочь умерла в роддоме.- Я слышала эту историю, но ваш сын...- Васятка?- Да... Понимаете...- Подожди, с чего ты взяла, что ты моя дочь?- Я все расскажу... Можно воды?Ольга Федоровна достала чашку, не упуская при этом из поля зрения гостью и притихшего на табурете мальчишку.Выпив воды, женщина продолжила:- Меня зовут Арина. У нас была счастливая семья, мама с папой... Ну, я их считала родителями. Но потом... Они стали часто ругаться, закрывшись в спальне. После скандалов отец уходил из дома, а возвращался поздно ночью. С годами они совсем отдалились друг от друга. У отца появилась какая-то женщина, а у матери была только я.Рассказчица помолчала, потом продолжила:- Вы извините, что я их родителями называю, но они же меня вырастили и воспитали.- Ты продолжай, продолжай, - уже с любопытством и тревогой в голосе ответила Ольга Федоровна.Арина кивнула.- Мать стала пить. Поначалу так, слегка, но вскоре это стало уже проблемой. Отец перестал уходить надолго из дома, беспокоясь за меня. А мать... Я рано вышла замуж и ушла из их дома. Правда, навещала, но часто видела мать в совершенно непотребном виде. Однажды, когда Саше было уже четырнадцать, - она глянула на сына, - я, как всегда, пришла навестить родителей, взяв с собой и его. Мы уже подъезжали к дому и увидели, как отец выскочил из подъезда, прыгнул в такси и уехал. Почувствовав недоброе, мы быстро поднялись в квартиру. Мать валялась пьяная и что-то кричала, лицо ее было в слезах. Я пыталась ее успокоить и втащить на кровать, но она сопротивлялась. В один момент она отскочила к стене и обрушилась на меня с оскорблениями. Потом выдохлась и выдала мне историю. Арина вздохнула, отпила еще воды и продолжила:- Ребенок в роддоме действительно умер. Только не у вас, а у той, кто долгие годы считался моей матерью. А вашего ребенка... меня, то есть, отдали ей.Ольга Федоровна запрокинула голову и стала оседать на пол. Арина с Сашей кинулись к ней, с трудом проводили на диван. Арина хотела уже звонить в скорую, но услышала:- Ничего не надо. Дай воды и рассказывай дальше.Арина напоила Ольгу Федоровну и, прежде чем продолжить, спросила:- Может, потом как-нибудь?- А если не будет потом? Давай, давай...- Хорошо, - ответила женщина. - Постараюсь покороче. Хотя все уже сказано. Я нашла роддом, нашла всех, кто рожал в тот день, включая и мою липовую мать, и вас. Но понимала, что для вас это может быть ударом, и нашла брата, Васю, чтобы как-то подготовил вас. Он помог мне найти остальных участников и сделать экспертизу. Да вы не удивляйтесь, достаточно было вашего волоска. И вот...Она не успела договорить, как в дом вошел Василий.- Мама, тебе плохо? - кинулся он к ней.- Нормально, нормально, - уже улыбаясь, ответила она. - И ведь как таился-то...- Ты уж извини, дело непростое. Я ведь Аринку послал сначала подальше.Тут уже заулыбались все. Напряжение ослабло.- Вот что, мама, - уже серьезно сказал Василий. - Сомнений быть не может. Экспертиза подтвердила, что Арина твоя дочь. Вот тебе копия, а это, значит, твой внук Сашка. Хороший, кстати, парень.- Да не надо мне никакой экспертизы, - срывающимся голосом проговорила Ольга Федоровна. - Ты вон на фото посмотри.Гости стали под комментарии Василия рассматривать фотографии на стене. Потом он усадил сестру справа от матери, а племянника по левую руку и засмотрелся. Одно лицо.
Мать сидела тихо, глядя перед собой в никуда. Вдруг она разрыдалась и крепко прижала обоих к себе.- Кровиночки вы мои! - только и сумела сквозь рыдания сказать она.Неожиданно Саша ткнулся губами ей в щеку и выскочил на улицу. Вслед за ним вышел и Василий.- Вы успокойтесь, - ласково поглаживая руку матери, сказала Арина. - Мы не будем вам обузой.- Да ты что! - воскликнула Ольга Федоровна. - Какая обуза... Счастье!Она вытерла слезы и уже спокойно сказала:- Ариша! Не сразу, может быть, но все-таки... Ты сможешь называть меня мамой?Теперь уже разрыдалась Арина.- Конечно, мама! - почти прокричала она. - Родная моя!Они обнялись и, наверное, так бы и просидели весь день, если бы не вошли Василий с Сашей.- Все в порядке? - спросил Василий.И, не дождавшись ответа, продолжил:- Значит, так. Пишем заявление куда следует. Пусть акушерка и те, кто там еще виноват, ответят. И мамаша так называемая тоже...- Нет! - криком перебила его мать. - Васятка, не надо ничего этого. Акушерка, конечно, виновата, но все ведь устроилось. А мать-то за что? Она же мне дочь вырастила и воспитала. Нет, Вася, на чужом несчастье счастья не построишь.