Да только халява неожиданно накрылась вместе с самой избой-читальней. Денег в бюджете на содержание столь полезного учреждения не стало. Были - и вдруг пропали. Аргументировали власти сей акт как всегда безапелляционно: поколение книгочеев прошло мимо скорым маршем, а дети сегодня сказкам и рассказам и вовсе компьютер предпочитают и роликовые коньки.
Погоревал Владимир Владимирович - но делать нечего. Пришлось из скромного заработка страховщика выкраивать мелочь на газеты; о книгах, понятное дело, и речи не шло. Но и без того пухлые папки уже не умещались в шкафу, тесемки свисали с антресолей, и даже кухонную утварь из «солдатика» бумаги потихоньку выживали...
Однажды Владимир Владимирович так спешил на работу, что оставил дома... утюг, подумает читатель. И будет неправ. Оставил он очки с одной дужкой, этакий старомодный лорнет. Сей предмет достался Владимиру Владимировичу по наследству от прадеда. Наш коллекционер ввиду слабости зрения и финансовой ограниченности применял его по назначению. Поначалу, бывало, смущался, выуживая из внутреннего кармана футлярчик и приставляя к носу ветхий антиквариат, а после привык, и до того, что сегодня, отправляясь по клиентам, чувствовал себя просто отвратительно. И ведь было с чего: нужная маршрутка дважды пронеслась мимо, номер дома клиента пришлось высматривать едва не на ощупь, и лифт сначала привез Владимира Владимировича не на тот этаж. Топать до адресата пришлось два пролета по загаженной лестнице.
На площадке было четыре квартиры, и ткнувшись носом в первую же, коллекционер пустился в пляс от радости, исполнив несколько замысловатых па в честь того, что хоть здесь не оплошал и нашел все с первого раза. Кнопка звонка отсутствовала, и пришлось отрывисто постучать в обитую дерматином дверь. Тотчас приглушенно раздались торопливые шаги, неловкое покашливание и мягкое, чуть картавым тенорком «иду-иду». Дверь отворилась без единого скрежета - хозяин явно либо ждал гостей, либо не обладал хоть сколь-нибудь значимым имуществом и потому воров не опасался. На пороге возник мужчина неопределенного возраста в мышиного цвета брючках, того же оттенка жилетке и белоснежной сорочке.
- Проходите, проходите, - нестерпимо картавя, сделал ручкой в направлении комнат потенциальный клиент.
Владимир Владимирович несмело сделал пару шагов, наступив по пути на что-то твердое.
- Послушайте, уважаемый, - глухо раздалось со стороны вешалки, - будьте внимательней, ведь вы гость в этом доме.
Страховой агент зажмурился, пробормотал извинения и, натужно щурясь, попытался идентифицировать говорившего. Впрочем, безуспешно: помешало облако едкого табачного дыма. Один лишь нос с горбинкой да аккуратную щетку усов разглядел.
- Проходите, любезнейший, на кухонку, - пригласил картавый, и Владимир Владимирович, приготовившись внутренне к отказу от страхования либо к ничтожно малой сумме, неуверенно проследовал в направлении тесной «хрущевской» кухни. За столом, занимавшим почти половину помещения, сидел потный лысый мужик в кальсонах и украинской вышитой рубахе. На столе стоял массивный полупустой графин, рядком граненые стаканы, а на плите посвистывал, закипая, чайник.
- Ага, пришел, бродяга, - загорланил, увидев гостя, лысый. - Ну проходи, проходи же, садись.
- А я мигом чайку соображу, морковненького, - заквохтал картавый.
Тут на кухню вместе с табачным облаком вошел тот самый обладатель носа с горбинкой.
Владимир Владимирович, снедаемый отчаянным чувством дежа вю, лишь хлопал глазами: эти голоса, эти расплывчатые лица - он явно их где-то видел!
- Эээ... господа, мы с вами нигде не встречались? - нерешительно обронил наконец он.
И было все: и отчаянно надрывавшийся свистком чайник, и кричащие разом обитатели странной квартиры, и удушающий дым. Лысый стучал кулаком по столу, грозя чьей-то матерью, картавый жестикулировал и даже запустил в коллекционера тапкой, а горбоносый с налитыми кровью глазами цедил что-то сквозь зубы, попыхивая все той же трубкой. И было это тем более неожиданно, что на «господ» никто в наше время так по-особенному не реагировал...
Проснулся Владимир Владимирович в холодном поту, разметавшись на жестком диване. На полу лежала полураскрытая папка, сверзившаяся с антресолей коллекционеру на голову. Несколько вырезок спланировали на подушку. Владимир Владимирович щелкнул выключателем ночника, нашарил на комоде лорнет и, обмирая, вгляделся в черно-белые нечеткие снимки. С одного величаво щурился вождь всех народов Сталин, на другом был вещавший с броневичка Ленин, а с последнего грозил кому-то ботинком Хрущев. Коллекционер призадумался, собрал с пола вырезки, а наутро отнес свои сокровища на пустырь и сжег все до единой, приплясывая у огня на манер африканского пигмея. Он сжигал не только хобби - Владимир Владимирович сжигал прошлое, которое пристало словно банный лист и тянуло его назад. Кумиры былого уже не те, и роль их в истории давно выглядела сомнительно. А занятие на досуге можно завести новое. «Вот хоть монетки собирать», - подумал будущий нумизмат. Из-под полуботинка на тонкой подошве брызнули комья земли. Один из них рассыпался, и глазам Владимира Владимировича предстал блестящий отливающий медью кругляш.
