Под привычные московские привокзальные пейзажи четверо пассажиров купе (все – мужчины в возрасте, о котором говорят «на подходе к пенсии») занимались привычными хлопотами: распихивали по своим местам чемоданы и сумки, сдавали билеты проводнице, кто-то курил в тамбуре «на дорожку». По окончании обязательного преддорожного обряда один из пассажиров забрался на вторую полку с книгой, трое его соседей уселись за стол и молча уставились в окно.
Как и полагается в таких случаях, в компании нашелся заводила (не молчать же, в самом деле, до самой Казани!). Познакомились, разговорились – и оказалось, что их жизненные пути могли даже пересекаться в пору молодости: все они учились в вузах в конце 70-х – начале 80-х годов. Разговор тут же перекинулся на яркие воспоминания о незабвенной юности. В беседе не принимал участия только книгочей со второй полки.Господи, чего только не увидишь на экране воспоминаний, если они приходятся на студенческие годы! Фрагменты сменяли друг друга, даже не доходя до логического конца. Тут и красивые девушки, прозябающие в читальном зале; и пивные рекорды в стенах общаги; и студенческие фестивали, где на фоне парадных хоров особенно ярко выделялись театры миниатюр...- А я, между прочим, был в Казани одним из первых рэкетиров, - слова очкастого интеллигентика хлипкой наружности заставили умолкнуть его собеседников. Насладившись произведенным эффектом, тот продолжил свой рассказ. - По крайней мере, так считали на нашем факе в университете. Тогда перестройка только-только заполыхала на горизонте, появились первые кооперативные киоски, которые никак не могли обходиться без «крыши». Бедные были годы. Я в то время зимой подрабатывал дворником. А заодно (за деньги, естественно) очищал от снега территорию вокруг одного киоска возле ЦПКиО. И вот как-то иду к киоску за причитающимся мне «гонораром», а навстречу знакомый парень (мы с ним в общаге жили по соседству, но он учился на три курса старше, и уже год, как закончил универ). Как дела, то да се – разговорились. Приятель жалуется: «Без работы остался. А ты-то подрабатываешь где или как?» Киоск «крышую», отвечаю. Он: «Не верю, на тебя не похоже!» Ладно. Подходим к киоску, я в амбразуру: «Я пришел. Деньги давайте!» Сунул руку в окошко, получил деньги, пересчитал, положил в кошелек. «Теперь тоже не веришь?..»Через пару недель снова встретил бывшего соседа по общаге – весь в синяках, рука на перевязи. «Что случилось?» – «Да вот, решил пойти по твоему пути. Заглянул в киоск, а там три здоровых мужика пиво пьют. Вам «крыша» не нужна, спрашиваю. А они – вот...»- Это что, я в советское время чуть причиной народных волнений не стал, - баскетбольного роста бородач гордо распрямился в преддверии своего откровения. Начало рассказа интриговало. - Я тогда тоже подрабатывал - в Качаловском театре рабочим сцены. Спектакли готовил, после спектаклей декорации разбирал... Иногда, по указанию начальства, выполнял мелкие поручения. Так было и в тот раз: накануне первомайских праздников директор театра попросил меня вывесить наш «серпастый-молоткастый» флаг на фасаде здания. Как положено. Я лесенку приставил к стене, залез, флаг укрепляю. А внизу неожиданно скандал разгорелся. Мне сверху слышно не очень, сути разногласий между директором и подошедшим милиционером не понимаю. Народ начал собираться. Они там кричали, кричали друг на друга, потом мент подошел вплотную к лестнице: «Снимай!» Ничего не понимаю – как это снимать государственный символ, революция что ли произошла, пока я здесь наверху? Директор рукой машет: «Не снимай!» Человек в форме начал лестницу трясти. Пришлось вниз спуститься, а то бы сверзился с трех метров на камни. Мент сам взгромоздился на лестницу, флаг сорвал и вниз. Тут уже толпа пришла в экстаз. Кричат – вызывайте «скорую» или КГБ, милиционер с ума сошел!
Где-то с полчаса ушло на то, чтобы погасить народные волнения. Оказалось, что причиной инцидента стал советский патриотизм. Когда я флаг вывешивал, мимо шел пенсионер. Он углядел, что полотнище неглаженое, и доложил об этом первому попавшемуся милиционеру... Говорят, об этом инциденте (в извращенной, конечно, форме) «Голос Америки» информировал потом население нашей страны.- А у меня партизаны участвовали в определении диалектического материализма, - третий собеседник натянул на лицо грустное выражение и вздохнул.- Это как это?- А так. У нас в той сессии диамат был последним по очереди экзаменом. До этого ни одного «уда» у меня не было - значит светила стипендия. Перед экзаменом я даже учебник полистал, чего-то по верхам нахватался.
Зашел в аудиторию, билет взял, сижу – готовлюсь. Пригляделся к преподавателю – батюшки, а он носом клюет! Видно, что изо всех сил со сном борется. И решил я тогда использовать этот прецедент в своих интересах. Вышел к столу и стал отвечать таким нудным-нудным голосом, каким бабульки внукам на ночь колыбельные поют. Леплю вроде по теме, смотрю – препод под мою «музыку» засыпает. Проверил свои наблюдения: не меняя тона повествования, стал излагать по памяти стихи Пушкина, впечатления от питания в студенческой столовой. Спит! Одногруппники побросали списывать, сидят, смехом давятся, ждут – чем комедия закончится. Ну, дал преподавателю поспать минут пять и завершил монолог громкой фразой: «...И партизаны взорвали мост! На этом у меня по диалектическому материализму все!» Экзаменатор резко проснулся, а мозги-то еще спят. Неплохо, говорит, для начала неплохо...- И что я тебе тогда поставил, Габдулбарян? – со второй полки сполз четвертый обитатель купе.- Неплохо... То есть «хорошо»... Леонид Александрович, а я вас не узнал!- Что ты хочешь – больше тридцати лет прошло. А ты ведь, Габдулбарян, меня и в самом деле разбудил. Поначалу мне было стыдно, что вел себя на экзамене таким неподобающим образом. Потом задумался – а отчего? И сознался себе, что не тем делом я занимаюсь. По инерции окончил аспирантуру, в 26 лет кандидатскую защитил, а душа к марксисткой философии не лежит! Резко сменил курс – уволился, подал документы на Высшие сценарные курсы при Госкино СССР. Стал сценаристом, и за прошедшее время «нарисовал» два десятка документальных фильмов (есть даже отмеченные на кинофестивалях!). Сейчас живу в Москве, а в Казань еду на юбилей к сестре.
Так что, говоришь, поставил – «хорошо»? Был не прав, ставлю «отлично». Пятерки хватит? - и режиссер достал из портфеля пятизвездочный коньяк.Студенческое купе радостно зашевелилось...
Как и полагается в таких случаях, в компании нашелся заводила (не молчать же, в самом деле, до самой Казани!). Познакомились, разговорились – и оказалось, что их жизненные пути могли даже пересекаться в пору молодости: все они учились в вузах в конце 70-х – начале 80-х годов. Разговор тут же перекинулся на яркие воспоминания о незабвенной юности. В беседе не принимал участия только книгочей со второй полки.Господи, чего только не увидишь на экране воспоминаний, если они приходятся на студенческие годы! Фрагменты сменяли друг друга, даже не доходя до логического конца. Тут и красивые девушки, прозябающие в читальном зале; и пивные рекорды в стенах общаги; и студенческие фестивали, где на фоне парадных хоров особенно ярко выделялись театры миниатюр...- А я, между прочим, был в Казани одним из первых рэкетиров, - слова очкастого интеллигентика хлипкой наружности заставили умолкнуть его собеседников. Насладившись произведенным эффектом, тот продолжил свой рассказ. - По крайней мере, так считали на нашем факе в университете. Тогда перестройка только-только заполыхала на горизонте, появились первые кооперативные киоски, которые никак не могли обходиться без «крыши». Бедные были годы. Я в то время зимой подрабатывал дворником. А заодно (за деньги, естественно) очищал от снега территорию вокруг одного киоска возле ЦПКиО. И вот как-то иду к киоску за причитающимся мне «гонораром», а навстречу знакомый парень (мы с ним в общаге жили по соседству, но он учился на три курса старше, и уже год, как закончил универ). Как дела, то да се – разговорились. Приятель жалуется: «Без работы остался. А ты-то подрабатываешь где или как?» Киоск «крышую», отвечаю. Он: «Не верю, на тебя не похоже!» Ладно. Подходим к киоску, я в амбразуру: «Я пришел. Деньги давайте!» Сунул руку в окошко, получил деньги, пересчитал, положил в кошелек. «Теперь тоже не веришь?..»Через пару недель снова встретил бывшего соседа по общаге – весь в синяках, рука на перевязи. «Что случилось?» – «Да вот, решил пойти по твоему пути. Заглянул в киоск, а там три здоровых мужика пиво пьют. Вам «крыша» не нужна, спрашиваю. А они – вот...»- Это что, я в советское время чуть причиной народных волнений не стал, - баскетбольного роста бородач гордо распрямился в преддверии своего откровения. Начало рассказа интриговало. - Я тогда тоже подрабатывал - в Качаловском театре рабочим сцены. Спектакли готовил, после спектаклей декорации разбирал... Иногда, по указанию начальства, выполнял мелкие поручения. Так было и в тот раз: накануне первомайских праздников директор театра попросил меня вывесить наш «серпастый-молоткастый» флаг на фасаде здания. Как положено. Я лесенку приставил к стене, залез, флаг укрепляю. А внизу неожиданно скандал разгорелся. Мне сверху слышно не очень, сути разногласий между директором и подошедшим милиционером не понимаю. Народ начал собираться. Они там кричали, кричали друг на друга, потом мент подошел вплотную к лестнице: «Снимай!» Ничего не понимаю – как это снимать государственный символ, революция что ли произошла, пока я здесь наверху? Директор рукой машет: «Не снимай!» Человек в форме начал лестницу трясти. Пришлось вниз спуститься, а то бы сверзился с трех метров на камни. Мент сам взгромоздился на лестницу, флаг сорвал и вниз. Тут уже толпа пришла в экстаз. Кричат – вызывайте «скорую» или КГБ, милиционер с ума сошел!
Где-то с полчаса ушло на то, чтобы погасить народные волнения. Оказалось, что причиной инцидента стал советский патриотизм. Когда я флаг вывешивал, мимо шел пенсионер. Он углядел, что полотнище неглаженое, и доложил об этом первому попавшемуся милиционеру... Говорят, об этом инциденте (в извращенной, конечно, форме) «Голос Америки» информировал потом население нашей страны.- А у меня партизаны участвовали в определении диалектического материализма, - третий собеседник натянул на лицо грустное выражение и вздохнул.- Это как это?- А так. У нас в той сессии диамат был последним по очереди экзаменом. До этого ни одного «уда» у меня не было - значит светила стипендия. Перед экзаменом я даже учебник полистал, чего-то по верхам нахватался.
Зашел в аудиторию, билет взял, сижу – готовлюсь. Пригляделся к преподавателю – батюшки, а он носом клюет! Видно, что изо всех сил со сном борется. И решил я тогда использовать этот прецедент в своих интересах. Вышел к столу и стал отвечать таким нудным-нудным голосом, каким бабульки внукам на ночь колыбельные поют. Леплю вроде по теме, смотрю – препод под мою «музыку» засыпает. Проверил свои наблюдения: не меняя тона повествования, стал излагать по памяти стихи Пушкина, впечатления от питания в студенческой столовой. Спит! Одногруппники побросали списывать, сидят, смехом давятся, ждут – чем комедия закончится. Ну, дал преподавателю поспать минут пять и завершил монолог громкой фразой: «...И партизаны взорвали мост! На этом у меня по диалектическому материализму все!» Экзаменатор резко проснулся, а мозги-то еще спят. Неплохо, говорит, для начала неплохо...- И что я тебе тогда поставил, Габдулбарян? – со второй полки сполз четвертый обитатель купе.- Неплохо... То есть «хорошо»... Леонид Александрович, а я вас не узнал!- Что ты хочешь – больше тридцати лет прошло. А ты ведь, Габдулбарян, меня и в самом деле разбудил. Поначалу мне было стыдно, что вел себя на экзамене таким неподобающим образом. Потом задумался – а отчего? И сознался себе, что не тем делом я занимаюсь. По инерции окончил аспирантуру, в 26 лет кандидатскую защитил, а душа к марксисткой философии не лежит! Резко сменил курс – уволился, подал документы на Высшие сценарные курсы при Госкино СССР. Стал сценаристом, и за прошедшее время «нарисовал» два десятка документальных фильмов (есть даже отмеченные на кинофестивалях!). Сейчас живу в Москве, а в Казань еду на юбилей к сестре.
Так что, говоришь, поставил – «хорошо»? Был не прав, ставлю «отлично». Пятерки хватит? - и режиссер достал из портфеля пятизвездочный коньяк.Студенческое купе радостно зашевелилось...
