Мой дом – моя крепость!
В мой собственный дом меня отказались впускать. И кто? Собственная жена! Ключей от квартиры меня не было, думал, позвоню, она и откроет. Но между нами встал домофон.
Я решил приколоться – про то, что меня отпустили в отпуск на 2 недели, я жену не извещал. Хотел обрадовать-удивить. Но удивляться пришлось самому.
Когда я набрал код своей квартиры, и услышал голос любимой: «Кто?» едва сдержал восторженный возглас, но нейтральным голосом произнес:
- Доставка!
- Я ничего не заказывала, звоните, куда пришли!
И все.
Пришлось набирать еще раз:
- Жена, мужа пустишь? Я приехал!
Супруга выбежала из квартиры, и мы встретились уже на 3 этаже, куда я взлетел, прыгая через ступени.
Матери я тоже не говорил, что приеду – она инвалид, давление прыгает только так. Пришли все вместе, я, супруга и дочка, на следующий день. Мама замерла на миг, увидев меня, затем уткнулась в грудь и заплакала.
Дроны и аисты
Страшно ли? Да, мам, всем страшно, и героям тоже. Пережив эти обстрелы, которые сыпались на нас в последние дни, утром проводим перекличку. Живы? Хорошо, идем смотреть, кому не повезло. Первым делом разделяемся – кто-то один выступает писарем, другой отвечает за оружие – собираем его у убитых, переписываем номера и ответственный носит на себе, пока не сдаст.
Да, мам, приходилось и товарищей паковать в черные пластиковые мешки для перевозки ближе к медсанчасти или госпиталю. Мы не похоронное команда, здесь все просто выполняют приказы.
Дроны? Ежедневно, то и дело жужжание слышится. Противник начал маскировать своих «птичек» – смотришь снизу и видишь, как парит высоко в небе аист – бело-черные крылья распахнул, красный клюв, длинные черные ноги. А через пару минут – прилет. Разведывательная «птичка» передала наши координаты украм, и они устроили артобстрел. Едва утихло, командир приказал проверить, кто двухсотый, а кто трехсотый. Поползли, нашли и раненых, и тех, кому не повезло. Вынесли всех с поля боя. Отец еще тогда говорил, после Чеченской кампании, что товарищей надо всегда возвращать домой, где их ждут матери и жены. Если мы можем – мы всех выносим.
«Противник начал маскировать своих «птичек» – смотришь снизу и видишь, как парит высоко в небе аист – бело-черные крылья распахнул, красный клюв, длинные черные ноги.
А через пару минут – прилет».
Топаем, как орки
Не, ма, смеху у нас бывает так много, что укры принимают наш гогот за воинственые кличи. Месяц назад пошли проверять посты. Накануне дожди зарядили, а в то утро туман был сильный, руку свою не видно. Дошли до точки, постового не видим. Напряглись. А он свистящим шепотом откуда-то сверху «Чего растопались, как слоны! Орки, не иначе!» Оказалось, парень змей боится, ему в тумане привиделась одна, вот он и взобрался на яблоню. Свалился быстро сам, когда я ему напомнил про то, что змеи и на деревья живут, тем более, спасаются от дождя.
Видел парней с местного ОФТБ «Каскада». Ма, ты в курсе, что там казанцы бьются, и они на передовой кошмарят укров? На одном снаряде увидел надпись «За парней с 8-й роты, КЗН». Похоже, что это твой сослуживец.
Сосед не приедет в отпуск
Смерть – она так близко ходит, ма, но ты и сама знаешь – ждала отца с Чеченской кампании. Недавно утром к нам заехали пацаны из соседнего полка, они поехали вдоль линии. Мы полчаса обменивались новостями – трое оказались казанскими, один – мой сосед, жил соседней улице. Ближе к 16.00 – укры начали обстреливать поселок в 5 километрах от нас. Нам приказали выехать, посмотреть как все на месте. Машину, на которой приезжали пацаны, нашли разбитой возле развалин местного магазинчика. Местная продавщица – 19-летняя Даша, ждала ребенка. Погибли и она, и наши пацаны, все, кто был в «уазике». Собрали их автоматы, сообщили к ним в часть. Чуть позже приехали их сослуживцы, мы передали им автоматы и тела. Сосед собирался в отпуск в сентябре…
Мою стряпню никто не ест!
Кормят хорошо, мама. Не поверишь – у нас есть даже газ! Сейчас жарко, готовить лень. Перекусываем овощами и хлебом. А так готовили по очереди – я даже наряд по кухне назначал. Но мою стряпню никто не ел – я ж готовлю здоровую пищу, парни просят поперчить да посолить побольше, а от каш отворачиваются. Гуманитарки достаточно, приходят и именные посылки – если кто-то специально надписывает коробку на нашу команду.
Котенок? Котенка похоронили – попал под обстрел. Ребята переживали, когда нашли его. Больше никого не хотим брать – привяжешься, а тут снова обстрел…
Местные? Мы как можно меньше с ними контачим. Еще от отца выработалось – «доверять никому нельзя». Ребята тоже – только здороваются, держат дистанцию.
Назад когда? Да ведь еще приказа о демобилизации нет, мам. Сколько потребуется – столько и пробудем. Хорошо, что жена и ты просто ждете с любовью.
