Бурная дискуссия разгорелась в Интернет-сообществе в преддверии Дня Победы. Еще пару десятков лет назад вопрос – «Так за кого же воевали наши деды?», – сочли бы абсурдным до кощунственности. Ну какие могут быть экивоки, если бойцы погибали с именем великого генералиссимуса на устах?! Так, по крайней мере, внушала нам советская пропаганда. Однако что-то же меняется, видно, в наших головах, если до сей поры непоколебимая «истина» спустя 65 лет (!) стала оспариваться, а много лет казавшееся очевидным вдруг подверглось пересмотру.
Спектакль по пьесе драматурга Равиля Сабыра «Горькие плоды папоротника» (его премьерные показы идут в Татарском драматическом театре Набережных Челнов в апреле и мае) – вполне в духе нашего противоречивого времени. На вопрос, на котором сломали копья тысячи пользователей рунета, он дает простой, по-деревенски бесхитростный ответ: «Нет, не за Сталина мы сражались», – и оставляет после себя горьковатое послевкусие, какое оставляют, наверное, ягоды сказочного папоротника, за которыми мы тянемся уже много веков, да вот сорвать никак не можем. Да и надо ли?..
В центре пьесы – старик Насыйбулла, в свои 86 лет впервые получивший паспорт. То есть ни в каких официальных документах он не значился – по сути, это человек, которого не было. Казус? Оплошность сельсовета? Нет и нет.
Забавный случай, в расчете на который в деревню приезжает молодой казанский журналист Айбулат («интересная должна получиться статья!»), оборачивается трагической историей «маленького человека» в большом государстве – старик решается поведать журналисту все, о чем молчал долгие годы: «Грех будет, если унесу с собой в могилу то, что узнал за свою жизнь…»
Насыйбулла рассказал Айбулату, как в далеком 1940-м, полный сил и надежд, он мечтал взять в жены любимую Гулию, растить детей, честно трудиться в поле, как трудились его деды и прадеды, и жить большой, дружной семьей – вот такая незатейливая мечта деревенского парня. Но и ей не суждено было сбыться. По доносу Тахау – претендента на сердце Гулии – главного героя арестовывают прямо во время никаха и без долгих разбирательств отправляют на 10 лет «в Сибирь, золото мыть». Тогда в Насыйбулле еще крепка уверенность, что все, что с ним случилось, – не более чем недоразумение, нелепая ошибка, которая очень скоро прояснится. Но недели сменяются неделями, месяцы – месяцами, проходит два года, а «отец всех народов» не спешит разобраться с письмом простодушного Насыйбуллы.
Глаза на происходящее ему открывает, как это ни странно, «вор в законе» по кличке Большой Татарин: «А ты знаешь, Насыйбулла, тебе ведь за это («кражу» мешка муки – прим. ред.) не 10 лет по 59-й за бандитизм должны были дать, а всего лишь год по 162-й? Но ваш справедливый советский суд под чутким руководством любимого вами «отца народов» товарища Сталина, вот уже с 1936 года не применяет 162 статью. Всем, кто подпадает под неё, навешивают 59-ю – и на 10 лет в Сибирь! (…) У власти, измывающейся над своим народом, нет будущего! Я знаю, настанет время, и от чудовища под именем СССР не останется даже тени. Мы должны жить хотя бы для того, чтобы увидеть это!»
Раз начатую исповедь, трудную, но такую необходимую обоим героям, уже не остановить. Старик рассказывает журналисту обо всем: о том, как воевал в штрафбате рука об руку с Большим Татарином, как, умирая, вор-«законник», давно отринувший идеалы советской власти и преступивший черту между добром и злом, просил Насыйбуллу съездить после войны в его родной Шыгырдан и сказать односельчанам, что не бандитская, а вражеская пуля убила Сайфутдина Гарифуллина, что «погиб он в бою с немецкими захватчиками». Рассказывает старик, и как попал в плен и прошел концлагеря, и как могло бы для него все сложиться иначе, согласись Насыйбулла воевать в рядах мусульманского легиона «Идель-Урал», которому фашисты обещали вернуть утраченное когда-то независимое государство. И вот тут, между прочим, происходит одна из ключевых сцен всего спектакля.
– Почему в легион не записался? – интересуется у Насыйбуллы-бабая журналист. – Разве не заманчиво было построить независимую национальную республику? Пытались же мы в 90-е суверенитет объявить. А тебе ещё в 1944-м предлагали.
И старик отвечает. И говорит в нем в этот момент та самая народная татарская мудрость, о которой много сложено сказок и преданий, – мудрость вековая, «от земли»:
– Я, сынок, не за коммунистов воевал. Я воевал за родную деревню, маму, братьев и сестёр, за мою любимую Гулию. Они – это Родина, да! Но не государство Татарстан! Маме и Гулие нужен был не ваш пресловутый «сувирин», а чтобы я живой вернулся! Всё их желание было – прожить свою жизнь со мной спокойно и обыденно! А твоему Татарстану «сувирина» захотелось! (…) Не нужен мне ваш суверенитет, как и фашизм, коммунизм, капитализм и, что там ещё?! Ничего не нужно! Любое государство – это машина, пожирающая своих граждан. А я хочу спокойно ЖИТЬ! Понимаешь ты это?!
…Радоваться Победе Насыйбулле долго не пришлось. Очень скоро он вновь ощутил уже привычную горечь: его арестовали как шпиона (концлагерь освобождали американцы) и «впаяли» еще 25 лет. Освободился Насыйбулла в 1953-м по амнистии. Разумеется, «без права выезда». За это время умерла от горя мать, получившая на сына «похоронку», умер от голода его маленький сын, потому что «старый знакомый» Тахау каждый день подстерегал и отбирал у Гулии бутылочку молока, которую она несла с фермы.
…Так, потеряв все – веру в настоящее и надежду на «светлое будущее», – Насыйбулла с Гулией и коротали свой век – тихо и незаметно (правда, под неусыпным присмотром «заклятого друга» Тахау). Потом главный герой похоронил жену и остался один. А потом наступило 60-летие Победы (действие пьесы происходит в 2005 году), и вдруг обнаружилось, что паспорта у дедушки как не было, так и нет…
– Сперва как-то не до паспорта было… А потом уже вроде и не нужен стал, – объясняет Насыйбулла. – Главное, сынок, чтобы не трогали они меня. Чтобы спокойно оставшееся дожить дали!
Образ исстрадавшегося старика – несомненно, собирательный, сотканный автором из миллионов похожих характеров и судеб. Но почти в каждом эпизоде драмы Равиля Сабыра «Горькие плоды папоротника» за ним незримо встает другой – образ государственной «машины, пожирающей своих граждан», исковеркавшей жизни миллионов. И неважно, что много воды с той поры утекло, что изменился строй. Осталась система – и этой системе Насыйбулла выносит приговор:
– Живёт в народе поверье, мол, кто увидит цветущий папоротник, счастлив будет. А в нашей, проклятой Аллахом стране, ты не то что цветок, хоть плоды папоротника найди – они будут горше полыни! Потому, что «локманы» по приказу «ларис мирзагитовных» (речь идет о чиновниках райадминистрации – прим. ред.) все плоды ядом опрыскают, чтобы кто ненароком не нашел и счастливым не стал!
Простой деревенский житель Насыйбулла, которого жизнь заставила стать философом, возможно, и не выжил бы, если б не имел «противоядие» от постоянного душевного гнета – этим противоядием стал для него юмор. Например, своего любимого кота он назвал Лаврентием, а на вопрос Айбулата, почему такое странное имя, отмахнулся: «Да что ты привязался?! Злой потому что!»
Самая щемящая сцена пьесы – как возвращаются Насыйбулла и Тахау с празднования Дня Победы с одинаковыми красными пакетами. Говорят, история все расставляет по своим местам. Но в этом случае она осталась безмолвна. Людям, прожившим такие разные жизни, вручили ничем не отличавшиеся друг от друга подарки: водку, подсолнечное масло, крупы… А затем почтальон приносит газету, и Насыйбулла, убеждавший Айбулата, что материал о нем не напечатают, лишь убеждается в своей правоте.
В письме к дедушке журналист просит прощения. Не только за неопубликованную статью, но и за те тяготы, которые Насыйбулле пришлось претерпеть в жизни. А еще за то, что государство у нас такое же, как… и мы сами. Невольно вспоминаются картинки из нашего настоящего: георгиевские ленточки на баннерах с рекламой фарша, на ошейниках собак, на антеннах супердорогих автомобилей, и не думающих притормозить на зебре, по которой, кстати, шагают ветераны…
Насыйбулла глядит вдаль, размышляя над последней ухмылкой судьбы. Счастья своего – простого, нехитрого, деревенского – он так и не обрел. Да и цветов волшебного папоротника не увидел. Какие уж там ягоды…
Фото спектакля можно увидеть на сайте: http://nabchelny.ru/tatdram/novosti_teatra/2010-04-26/ravil_sabyr
