Его хранила мамина молитва

1941-й. Демобилизация. Фронт

В мае 1941-го ему исполнилось девятнадцать. Семья Тимофеевых, состоявшая к тому времени только из матери и сына, жила очень скромно в бедной квартирке в Соцгороде. Чтобы помочь матери, после десятилетки Петр пошел работать на 16-й завод. Как только по радио объявили о нападении фашистской Германии, он вместе с товарищами немедленно решил идти на фронт. Но его призвали только 10 сентября. Перед уходом на фронт его мама, женщина простая и глубоко верующая, зашила ему в одежду ладанку с молитвами. Именно это, твердо уверен сегодня ветеран, много раз спасало его от неминуемой гибели в самых казалось бы безвыходных ситуациях. Не меньшим чудом является и то, что ему удалось сохранить материнскую молитву в боях, не потерять в бесчисленных госпиталях и с ней же спустя годы вернуться в родной дом...

Из Казани новобранцы пароходом добрались до Куйбышева. После трехмесячной подготовки они были уже на фронте, под Тулой. Стояли лютые морозы декабря 1941-го. Перед бойцами 32-го мотострелкового полка НКВД, в котором начал служить Тимофеев, была поставлена задача выбить немца из городка Плавска. По глубокому снегу на лыжах дошли до этого населенного пункта. Здесь новоиспеченного солдата ожидало не только боевое крещение, но и первое в его жизни ранение.

Этот рукопашный бой на опушке леса Петр Иванович запомнил на всю жизнь. По словам ветерана, до сих пор у него мурашки по коже, как вспомнит глаза рослого фрица, с которым схватились не на жизнь, а на смерть. Силы были неравными. В итоге молоденький неопытный солдат получил штыковое ранение в левую ногу и живот. Но остался жив.

К счастью, перестрелка с красноармейцами помешала немцам довести свое черное дело до конца - наши солдаты отбили церковь. Люди уже начали задыхаться, но от огня пострадать еще никто не успел. Насмерть перепуганные женщины, старики и дети выбегали из храма, жадно хватали ртом воздух. Кто-то пытался обнимать освободителей, кто-то падал, сраженный вражеской пулей. Бой был в самом разгаре.

В этой-то суматохе Петр Тимофеев был ранен: пуля снова угодила в левую ногу. И по сей день это ранение напоминает ветерану о том зимнем дне 1942 года. Медикам эвакогоспиталей все же удалось поставить его на ноги... А впереди рядового Тимофеева ждало одно из главных испытаний не только в его фронтовой судьбе, но и в истории всего народа в целом. Одно из кровопролитнейших сражений Второй мировой войны – битва за Сталинград.

...Осень 1942-го. Сталинградские степи. Еще на подходе к городу их эшелон подвергся жесточайшим бомбежкам. Навстречу красноармейцам 112-го гвардейского стрелкового полка двигались потоки измученных беженцев. Мирное население в паническом страхе пыталось спастись от «мессершмиттов», преследующих их на бреющем полете. Все перемешалось: перевернутые повозки со скромным скарбом, покалеченные лошади, овцы, коровы, собаки... Воздушные убийцы оставляли за собой страшный след из окровавленных тел людей и животных.

Наконец полк с потерями добрался до передовой и занял отведенные ему позиции. По словам Петра Ивановича, такого количества немецких асов в воздухе ему не доводилось видеть никогда в жизни. Ветеран признается, что даже фильмы о Сталинградской битве в недостаточной степени передают всю полноту той ужасающей картины. Самолеты со свастикой на крыльях заполонили все небо над городом. Средь бела дня Сталинград погрузился в сумерки, не видно было солнца.

Неумолкаемый рев немецких эскадрилий заглушал артиллерийскую канонаду и грохот танковых выстрелов. По воспоминаниям Петра Ивановича, долгое время бойцы их полка только отбивались от этой армады, выдерживая атаку за атакой. Спустя некоторое время командир поставил боевую задачу их отделению: уничтожить боевую точку противника - один из немецких танков круглосуточно лупил по чудом уцелевшему здесь паровозу, в котором размещался командный пункт.

Решено было под покровом ночи подползти к танку и забросать его гранатами. Однако подобраться близко помешал рассвет. Обнаружив смельчаков неподалеку, «немец» остервенело начал прямой обстрел. Из десяти бойцов в живых остались трое. Петра Тимофеева ранило в третий раз – и опять в ту же самую ногу. Спасло его только то, что он нашел в себе силы доползти до близлежащего окопа. Сам себя перевязал. Слабея от потери крови, он долго не мог выбраться из своего укрытия – танк все стрелял и стрелял. Наконец ему все-таки удалось кое-как подползти к нашим позициям. Тут-то его и приметил санитар, который на себе дотащил рядового до подводы.

Деревню Александровку, куда в импровизированный госпиталь со всей округи свозили раненых, бомбили днем и ночью. Военврач предложил бойцу Тимофееву срочно ампутировать ногу. Молодой человек наотрез отказался. Пока эшелон с ранеными, состоявший из машин и подвод, добрался до Камышина, большую его часть немецкая авиация все-таки уничтожила. Петру Тимофееву повезло: вражеские бомбы разрывались то чуть впереди, то сзади, то сбоку, но ни разу ни одна из них не угодила в их машину с лежачими ранеными. А на месте машин и повозок, ехавших рядом, оставались одни только воронки...

Глубокой ночью раненых погрузили на пароход. С рассветом «мессера» возобновили активность, и фонтаны волжской воды заливали палубу. И даже в этой казалось бы совершенно аховой ситуации каким-то чудом их пароходу удалось уйти от преследователей без потерь!

К сожалению Петра Тимофеева, их пароход проследовал мимо родной Казани, направляясь в Горький. Снова госпиталь. На этот раз полного излечения достичь не удалось: многострадальная нога никак не хотела разгибаться. Врачи сказали, что в таком полусогнутом состоянии она останется, возможно, навсегда и ему придется ходить на костылях. Но израненный солдат был безмерно счастлив уже тем, что выжил. Несмотря на боль и мучения, он в самом радужном настроении ранней весной 1943 года прибыл в Казань, к маме. Инвалиду войны Петру Тимофееву в ту пору шел двадцать первый год...