Сергей оглянулся - похоже, обращались к нему. Женщина неопределенного возраста леонардовской Джоконды растерянно смотрела на него. Рядом с нею стояла кадка с фикусом, которую она тщетно пыталась стащить со ступеней подъезда.
- Да помогите же! Что смотришь? Хочешь, чтобы женщина на твоих глазах фикусом подавилась?
Сергей растерялся.
- А-а…
- Бэ! Иди сюда!.. Извините, не могли бы вы мне помочь стащить эту чертову кадку?
- Да, конечно…
Чертова кадка весила никак не меньше полцентнера. Пока ее стащили с четырех ступеней, Сергей вспомнил всех русских богатырей и героев Эллады («вот бы их сейчас сюда»).
- А дальше что?
- Сейчас мы везем ее на Красную Позицию, - дама была настойчива.
Сергею оставалось только подчиниться. Он поймал какой-то грузовичок, договорился о цене, взгромоздил фикус на пьедестале в кузов и попытался распрощаться.
- И что – вы бросите даму с этим монстром на пороге третьего этажа?..
Пришлось ехать. А потом (со скрипом в спине, привлечением случайных прохожих и возгласами женщины «левее, левее, так пройдет!») фикус был вознесен на третий этаж.
- Спасибо, мне нечем вам воздать… Хотите чаю?
- Нет, я пойду. Э-э…
- Сидеть! А теперь я расскажу тебе, как я здесь оказалась.
Сергей заныл изнутри, чувствуя себя беззубым тигром возле хлыста дрессировщицы.
- Да, а как тебя зовут? Мы ведь на «ты», правда?.. Сергей… Сережа. Будешь Ёжа. Тебе нравится?
Вообще-то было неожиданно и каким-то образом приятно. Сергей кивнул головой.
- А меня Рита. Так вот, я здесь оказалась с рожденья, поскольку урожденная казанка (не путать с рекой!). Под бдительным руководством своих родителей окончила школу и получила предназначенье – выйти замуж за дворянскую фамилию. Не смейся, моя мама имела такие древние, кажется, графские корни, что не хотела меня видеть ни с кем рядом, кроме как с князем. А какие корни в 18-й школе? Короче, все мне остопёрло, и после школы я уехала на север. В Мурманск. Думала, там романтика, белые медведи, чукчи… Сама я чукча. Мурманск - современный город и так далее. В общем, завербовалась на судно буфетчицей, стала по морям бегать. Добегалась до телеграммы – мама умерла. А уже прошло два месяца. Я – в Казань, и что?.. Ладно квартирка одноместная осталась, а тут еще фикус – половину площади занимает. Мне тетка сказала, что маменька завещала. А как я с ним буду – полжизни занимает, мимо не протиснуться. Я хотела тетке сбагрить, вот повезла сегодня, а она не берет – зачем, говорит, мне такое чудо.
Рита еще что-то говорила, бегала из комнаты в кухню и обратно, подливала Сергею чайку, подносила печенье. Голова у гостя понемногу набухала информацией о личной жизни хозяйки квартиры – уже до такой степени, что в черепную коробочку ничего не вмещалось.
- Ладно, я пойду.
- Вот мой телефон, адрес знаешь. Я тебя всегда жду. Приходи, пожалуйста…
А потом все закрутилось по сценарию, совершенно не согласованному с Сергеем. Однажды позвонив, чтобы справиться о здоровье Риты, он попал... Она теперь знала номер его телефона и звонила по поводу и без. Бедный бе-зотказный мужчинка с высшим образованием и без жены (развод без определения повода с ее стороны) откликался на все просьбы неистребимой в энергии Риты. И туда-то он съездил, и то-то он принес, и там-то поприсутствовал по ее желанию (безо всякого своего)…
А еще – самое непонятное – он стал ее исповедальником. Манишкой, в которую Рита могла поплакаться, когда только захотела.
- Ёжа, мне плохо. Приедь ко мне, пожалуйста.
Сергей ехал. Ночь-полночь, время три часа утра… А как же, женщина попросила - а вдруг ей сейчас плохо?
Так продолжалось два года. Для Сергея это вошло в привычку и каким-то образом красило его жизнь. А что он, в принципе, видел? Работа референтом, подработка экскурсоводом, дома – книжки, компьютер и футбол по сезону (слава богу, «Рубин» в последние годы не подводил). Еще – яичница с капустой (сам придумал!), «позвонки» с бывшими университетскими друзьями, отпуск с обязательным присутствием палатки, костра и комаров. К маме съездил, с братаном пообщался… А с Ритой всегда присутствовала необходимость неожиданности. Может, так и надо?
- Алло! Ёжа, ты же экскурсовод, а скажи мне – что раньше находилось… Ну, там, за университетом сбоку, такой дом буквой «П». А?
- Заброшенный?
- Ну да!
- Там было дворянское собрание. Когда-то там гостила царица, заезжала жена известного декабриста, Пушкин, говорят, заходил.
- А потом?
- Потом… Сама видишь – развалины, и никому до них дела нет.
- А если б мы тогда жили, ты пригласил бы меня на вальс? Ну, там балы же всякие проводились...
- Я?..
- Ладно, Ёжа, не слушай меня. Никакая я не графиня, мне просто плохо. Плохо в преддверии наступающего Нового года. Мне плохо, пойми, и я без тебя не вырулю. Бегом ко мне! Ну, пожалуйста…
Сережа в это время занимался набегом Емельяна Пугачева на Казань. Он уже знал, что после ареста знаменитый персонаж Пушкина сбежал из Казани в 70-х годах XVIII столетья. Тогда арестантов выводили на площадь под конвоем, чтобы они просили милостыню – на пропитание. К Пугачеву подкатила бричка, он оттолкнул конвоира и укатил. Ну чем не современный бандитский сериал!.. А потом Пугачев пришел сюда с войной, спалил полгорода. Но это уже другая история.
- Ёжа, приедь ко мне!..
Зима пока не свершилась – мельтешил мелкий дождь, фонари маялись в непонятной хмари. Люди разбежались по домам, машины не думали о стоящих по обочинам. И как же?..
Сергей пошел пешком. Забрызганный сверху и снизу, он шел и думал о мягком халате, чашке чая, тёплом разговоре о вчерашнем лете. Ему так не хотелось проблем…
- Пришел… Молодец! Сейчас ты будешь присутствовать при моем прощании с жизнью. Я так решила, что не могу одна уйти к своим корням – маме, папе, дедушкам-бабушкам. Ты засвидетельствуешь мое отчаяние в этой жизни…
Рита говорила еще чего-то. В горячке она швыряла по комнате предметы, вздымала руки и бросалась на диван. Сергей ничего не понимал, пытался дать ей воды в кружке, а в ответ получал:
- Уйди! Если бы ты понимал - как я тебя люблю! Если бы ты хоть чуточку знал – как я себя ненавижу! Ты – бог. Я – малявка. Ты живешь где-то там, а я не могу где-то здесь. Потому не могу, что мне не хватает и себя, и тебя. Мне нужно опереться об эту землю. Я из себя ничего не представляю, у меня даже денег нет, чтобы взлететь над нашим «почем помидоры?» Я – графиня, бедная безнадежная бесприданница. И что мне осталось от рода – только это дебильное дерево?..
Рита в остервенении спихнула ногой фикус с табуретки. Кадка, ударившись об пол, раскололась, из нее просыпались золотые царские червонцы…
