Поначалу для Софьи, дочери служилого казака Дмитрия Недюжина станицы Есауловской, все складывалось ладно: двадцати с небольшим годов вышла она замуж за справного казака войска Донского Емельяна Иванова сына Пугачева и жила с ним своим домом в станице Зимовейской. Родила пятерых детей, из которых двое померли, что по тем временам было делом обычным, и десять лет прожила мирно и покойно.
Все изменилось в 1772 году, когда Пугачев (как она показывала на допросах в казанском каземате) «оставивши ее с детьми, неведомо куда бежал». По станице пошли слухи, что Емелька «замотался, разстроился, был в колодках и бежал». (Исторический вестник, 1884, СПб; т. XVI, стр. 612).
Однажды ночью, в начале 1773 года в окно ее избы робко постучали. Софья глянула и обомлела: за окном стоял ее муж. Она пустила его.
- В бегах я, - сказал он. - Хлеба дай.
Для Софьи это был счастливый случай отомстить сбежавшему от нее и детей мужу, о чем она, очевидно, мечтала со дня его побега. Женская месть не знает границ - и жена, как-то изловчившись, донесла станичному начальству. Пугачев был «пойман и отправлен под караулом... в Черкасск. С дороги он бежал... и с тех пор уже на Дону не являлся». (А.С.Пушкин. История Пугачева. // Собр. соч., М; 1962, т. 7, стр. 53).
Зато после очередного побега в июле 1773 года уже из казанского каземата, помещавшегося в подвалах старого здания Гостиного двора, Пугачев в сентябре 1773-го явился на хуторах близ Яицкого городка уже под именем Петра III, мужа «неверной жены», как «славил» самозванец императрицу Екатерину II, у которой шел отнимать престол.
Военные успехи самозванца, распространение невыгодных для императрицы слухов, необходимость «уличения личности Пугачева и несходства его с погибшим Петром III» и вызвали арест Софьи Дмитриевны с детьми и брата Пугачева Дементия в начале октября 1773-го. Вся эта компания была отправлена «без всякаго, - как гласило повеление императрицы, - оскорбления... в Казань для уличения самозванца в случае поимки его».
Софья сидела в том же каземате Гостиного двора в Казани, откуда три с небольшим месяца назад очень красиво бежал ее законный муж, о чем писал великий Пушкин во второй главе «Истории Пугачева». Время от времени ее водили в Кремль на допросы, и Софья Дмитриевна как на духу рассказывала все и о себе, и главное, о муже. Очень уж интересовал разное казанское начальство и сыскарей Тайной экспедиции ее беглый муженек. Из ее показаний и было составлено «описание известному злодею и самозванцу» о 14 пунктах, представленное в Военную коллегию, - документ для сегодняшнего историка исключительный.
12 июля 1774 года Пугачев взял Казань. Все колодники и тюремные сидельцы были выпущены на свободу, в том числе и Софья Дмитриевна с детьми. Узнав об этом, он велел привести их к себе. Малость всплакнул, глядя на их жалкий вид, и оставил при войске.
- Был у меня казак Пугачев, - сказал он окружающим его «фельдмаршалам» и «генералам», - хороший мне слуга. Оказал он мне великую услугу! Для него и бабу его жалею...
При обозе самозванца Софья с детьми всюду сопровождала бывшего мужа, а когда его предательски выдали правительству свои же соратники, была арестована и препровождена в Казань, а затем в Москву.
10 января 1775 года, в жестокий мороз, зачитав сентенцию, то есть приговор военного суда, Пугачеву отрубили голову. Что касается Софьи и ее детей, в пункте 10 сентенции было сказано:
«А понеже ни в каких преступлениях не участвовали обе жены самозванцевы, первая Софья... вторая Устинья... и малолетные от первой жены сын и две дочери, то без наказания отдалить их, куда благоволит Правительствующий Сенат».
Сенат «соблаговолил» удалить их в Кексгольмскую крепость. И о них забыли. И вспомнили только после отчета коллежского советника Макарова в 1797 году. Однако Павел I жену и детей Пугачева, называвшегося именем его отца, не освободил. Очевидно, они так и сгинули в этой Кексгольмской крепости...
Леонид ДЕВЯТЫХ.
