Воспоминания о детстве, на которое пришлась война, жительница Казани, блокадница Ленинграда Ариадна Петровна Барабанова-Панина начинает с вопроса, мучающего ее всю жизнь:
- Когда началась война, мне было 11 лет. Мы были на даче, когда услышали о нападении на нашу страну, и поспешили вернуться домой, в Ленинград. Город уже нельзя было узнать - памятники, обложенные мешками с песком, на стенах домов - маскировочные сетки. В сентябре начались налеты и бомбежки. Над Бадаевскими складами, где хранился запас продовольствия на 10 лет, полыхало зарево. Черный дым от обгоревших продуктов долго держался над городом. Там горели мука, сахарный песок, крупа... Почему же все продукты для миллионного города держали в одном месте?! Боль за голодное детство у Ариадны Петровны чувствуется даже сегодня, когда мы сидим на ее маленькой кухне и пьем чай с вафельным тортиком.
- В квартире исчезла вода, не стало света и тепла, транспорт не работал, согревались буржуйкой, - продолжает блокадница. - Чем топили? Ломали стулья, рвали книги, газеты, журналы - все шло в огонь. Отец ушел на фронт. Мы с ребятами тушили на крышах зажигательные бомбы, ходили за водой на Неву, стояли в очереди за хлебом. Одна врезавшаяся в сердце картина осталась в памяти навсегда. Очередь за хлебом. Молчаливые, закутанные в платки женщины молча подают карточки и молча забирают свои кусочки хлеба. Вдруг к весам подлетает мальчишка, хватает чью-то пайку на глазах у толпы и бежит обратно что есть силы! Очередь загудела, зашумела, преградила мальчишке дорогу. На его голову посыпались удары, а он, запихнув в рот кусок хлеба... улыбался. Пацана били, а он продолжал жевать хлеб и улыбаться от наслаждения едой. Его пожалели, отряхнули и отпустили. На человека полагалось 125 граммов в день. Помню, как варили студень из кожаного ремня, как у нас украли и съели кошку. Мама работала врачом в госпитале. Нам с братом она часто приносила оттуда свою пайку хлеба. А сама теряла силы, у нее развилась дистрофия. Даже сильно ослабевшая, она принимала раненых и больных. Даже когда слегла, продолжала консультировать. А потом мама умерла. После ее смерти нас с братом летом 1942 года эвакуировали в Пензенскую область в детский дом. Село, где он находился, было рядом с озером. Колхозники делились с нами последним куском, старались подкормить истощенных ленинградских блокадных детей, приносили молоко, картошку. А мы собирали в лесу ягоды и грибы.
С мальчиком, который жил с Ариадной Петровной в Ленинграде в одном дворе и с которым они вместе тушили зажигательные бомбы, она случайно встретилась через много лет после войны. Он рассказал, как у него сначала умерла бабушка, а потом мама. Его, подростка, оставшегося в холодной квартире одного, нашла бригада сандружинниц, обходившая квартиры. Мальчика тоже эвакуировали.
- В 1943 году нас разыскал вернувшийся с фронта раненый отец, - продолжает Ариадна Петровна. - Он привез нас с братом в Казань, где жили его сестры. Здесь я окончила школу, затем КХТИ, всю жизнь проработала на заводе РТИ сначала мастером смены, затем начальником участка, цеха, старшим инженером ЦЗЛ, откуда и ушла на пенсию. Мы с мужем вырастили двух детей - сына и дочь. Сын живет с семьей в Санкт-Петербурге. У него трое детей. Дочь в Казани, рядом со мной ее сын, мой внук Миша. Мой брат теперь член-корреспондент Академии наук РТ. Он много лет преподавал в КХТИ и сейчас, несмотря на солидный возраст, продолжает консультировать студентов и аспирантов. Для нас Татарстан - вторая Родина, приютившая и обогревшая ленинградцев в тяжелую годину.
- Когда началась война, мне было 11 лет. Мы были на даче, когда услышали о нападении на нашу страну, и поспешили вернуться домой, в Ленинград. Город уже нельзя было узнать - памятники, обложенные мешками с песком, на стенах домов - маскировочные сетки. В сентябре начались налеты и бомбежки. Над Бадаевскими складами, где хранился запас продовольствия на 10 лет, полыхало зарево. Черный дым от обгоревших продуктов долго держался над городом. Там горели мука, сахарный песок, крупа... Почему же все продукты для миллионного города держали в одном месте?! Боль за голодное детство у Ариадны Петровны чувствуется даже сегодня, когда мы сидим на ее маленькой кухне и пьем чай с вафельным тортиком.
- В квартире исчезла вода, не стало света и тепла, транспорт не работал, согревались буржуйкой, - продолжает блокадница. - Чем топили? Ломали стулья, рвали книги, газеты, журналы - все шло в огонь. Отец ушел на фронт. Мы с ребятами тушили на крышах зажигательные бомбы, ходили за водой на Неву, стояли в очереди за хлебом. Одна врезавшаяся в сердце картина осталась в памяти навсегда. Очередь за хлебом. Молчаливые, закутанные в платки женщины молча подают карточки и молча забирают свои кусочки хлеба. Вдруг к весам подлетает мальчишка, хватает чью-то пайку на глазах у толпы и бежит обратно что есть силы! Очередь загудела, зашумела, преградила мальчишке дорогу. На его голову посыпались удары, а он, запихнув в рот кусок хлеба... улыбался. Пацана били, а он продолжал жевать хлеб и улыбаться от наслаждения едой. Его пожалели, отряхнули и отпустили. На человека полагалось 125 граммов в день. Помню, как варили студень из кожаного ремня, как у нас украли и съели кошку. Мама работала врачом в госпитале. Нам с братом она часто приносила оттуда свою пайку хлеба. А сама теряла силы, у нее развилась дистрофия. Даже сильно ослабевшая, она принимала раненых и больных. Даже когда слегла, продолжала консультировать. А потом мама умерла. После ее смерти нас с братом летом 1942 года эвакуировали в Пензенскую область в детский дом. Село, где он находился, было рядом с озером. Колхозники делились с нами последним куском, старались подкормить истощенных ленинградских блокадных детей, приносили молоко, картошку. А мы собирали в лесу ягоды и грибы.
С мальчиком, который жил с Ариадной Петровной в Ленинграде в одном дворе и с которым они вместе тушили зажигательные бомбы, она случайно встретилась через много лет после войны. Он рассказал, как у него сначала умерла бабушка, а потом мама. Его, подростка, оставшегося в холодной квартире одного, нашла бригада сандружинниц, обходившая квартиры. Мальчика тоже эвакуировали. - В 1943 году нас разыскал вернувшийся с фронта раненый отец, - продолжает Ариадна Петровна. - Он привез нас с братом в Казань, где жили его сестры. Здесь я окончила школу, затем КХТИ, всю жизнь проработала на заводе РТИ сначала мастером смены, затем начальником участка, цеха, старшим инженером ЦЗЛ, откуда и ушла на пенсию. Мы с мужем вырастили двух детей - сына и дочь. Сын живет с семьей в Санкт-Петербурге. У него трое детей. Дочь в Казани, рядом со мной ее сын, мой внук Миша. Мой брат теперь член-корреспондент Академии наук РТ. Он много лет преподавал в КХТИ и сейчас, несмотря на солидный возраст, продолжает консультировать студентов и аспирантов. Для нас Татарстан - вторая Родина, приютившая и обогревшая ленинградцев в тяжелую годину.
