Солнце спускалось к закату. Рота старшего лейтенанта Мочалова только что вышла к широкой магистрали Берлина, середину которой прорезал узкий канал с ажурной чугунной оградой. По ту сторону канала стоял красивый серый П-образный дом.
Стрелковая рота Мочалова была частицей той самой 3-й Ударной армии, которая первой ворвалась в столицу фашистского рейха и завязала бой за рейхстаг, дом Гиммлера и имперский театр.
Появление роты на набережной канала, по всей видимости, застало немцев врасплох. Они не стреляли из окон противоположного серого дома, даже мост через канал оставался невзорванным, что было странно. Обычно при подходе русских все мосты немцы взрывали. Командир роты со своим парторгом стали вместе искать разгадку этому факту. А не хотят ли немцы устроить ловушку? Но все было спокойно. И командир начал готовить роту к броску через канал. Но в этот самый момент произошло невероятное: из открывшихся дверей крайнего подъезда серого дома появилась большая группа немецких граждан и плотной массой устремилась к мосту.
Командиры и бойцы роты опешили, в первые секунды просто растерялись. Что делать в такой ситуации? Стрелять? В кого? Там же дети, старики, женщины! Ясно, что они убегают от своих эсэсовцев под защиту советских воинов. Вдруг как по команде застрочили немецкие пулеметы - стреляли по бегущей толпе, поливая свинцовым огнем беззащитных людей.
Оценив обстановку, командир роты выхватил пистолет и, бросив: «Парторг, со мной!», молнией устремился к мосту. За ним последовал и ординарец.
Огонь так же неожиданно стих. И стали слышны душераздирающие стоны тяжелораненых. Вдруг раздался резкий щелчок винтовочного выстрела. Грудь парторга прожгла горячая пуля, левая рука беспомощно повисла. Он упал. Ординарец, не останавливаясь, пробежал мимо, догоняя командира. Раненый парторг правой рукой выхватил из кобуры трофейный парабеллум, зубами взвел его и приготовился стрелять на случай, если приблизятся немцы. Автомат из-под себя он вытащить уже не мог, как и снять с ремня последние три лимонки. Он понимал, что помощи ждать неоткуда - свои остались по ту сторону канала.
...Кровь вытекала. Он слабел. Только сейчас до его сознания дошло, что это конец, и мелькнула мысль: чтобы не мучить себя - застрелиться. Повернул дуло парабеллума к лицу и мысленно стал прощаться с родными. Вспомнил маму, провожавшую его до станции, младшую сестренку, угрюмо стоявшую на крыльце в белом ситцевом платьице. Неожиданно выступили слезы, хотел вслух произнести «Прощайте!», но и на это уже ни сил, ни воздуха не хватило.
Сзади зашуршало. Это был ординарец командира роты. Он достал перевязочный пакет, прямо поверх гимнастерки перевязал рану, сообщил, что командир роты погиб, и, пообещав прислать носилки, пополз дальше. На душе стало легче, хотя дыхание было слабым. Стал впадать в забытье и не сразу заметил, как двое немцев в гражданской одежде подбежали к нему. Положили на носилки и пустились обратно, к дому. За считанные секунды миновали зону обстрела, скрылись в подъезде, в глубине которого перевязывал раненых ротный санитар - здоровенный украинский детина с густым пучком коротких рыжих усов. Убедившись окончательно, что находится у своих, парторг впал в беспамятство.
Через полгода госпиталя бывший парторг вновь прибыл сюда на службу. Он долго ходил по правой и левой сторонам канала, постоял на месте, где лежал, истекая кровью...
Константин ЕРАПОЛОВ, парторг 1-й роты 451 СП, 64 СД, инвалид ВОВ.
