- Кызым, - обратился вечером к Гуле отец, механизатор колхоза, - вот тебе деньги, купи себе что хочешь.
А мечтала дочка не о цветочке аленьком, не о щенке с родословной: далматинце с черными пятнами на боках, умном и послушном и чтоб целовал ее прямо в щечку, а о куртке кожаной до колен - были тогда такие в моде. В такой куртке приезжала года два назад погостить на недельку родственница из Казани, уже взрослая девушка, заканчивавшая институт, и Гульнара помнила, с каким интересом все деревенские парни заглядывались на нее и как демонстративно та не обращала на них ну никакого внимания.
Все бы хорошо, но денег не хватало. Соседка Гульнары подсказала, что в Казани на вещевом рынке цены-то пониже будут, а «если хорошо поторговаться, то можно еще и колготки в сеточку на скидку купить». И надо же было такому случиться (ну судьба-злодейка, не иначе), что на следующий день в Казань по своим делам ехал на денек шофер Асхат абы и одно место в кабине как раз пустовало. Недолго думая, девушка упросила родителей, те договорились с Асхатом, троюродным братом отца, одолжила у подружек все самое лучшее, что у тех было, на их взгляд, пообещав, что даст потом поносить заветную курточку, и поутру выехала. В зеленых лосинах, видавшей виды олимпийке, длинной до щиколоток юбке и т.д.
Приехали в Казань уже после обеда. Асхат абы направился по своим делам и высадил девушку на площади Куйбышева, сказав, что будет ждать ее завтра на этом же месте в два часа дня. А Гуля пошла на базар. Переночевать она решила у родственников.
Но того не учла хорошая деревенская девушка Гульнара, что 30 августа только-только объявили праздничным днем и базар в этот день, соответственно, не работал. Бесцельно побродив по пустому рынку и магазинам, которые нашла по пути, Гуля вечером уже было собралась ехать к родственникам, жившим на 39-м квартале, а на базар сходить завтра, и даже направилась на остановку 26-го автобуса (тогда до Кварталов из центра ходил только он). Но плохо зная город, пошла не на остановку на Профсоюзной улице, а к стадиону. Зря это она сделала. Потому что на стадионе шумел праздник: звучала громкая музыка, небо освещали прожекторы, тусовались молодые люди в таких одежах, что, пройдись в подобных по родной деревне, ну точно бы обсмеяли. Можно только представить, какое впечатление это зрелище произвело на неопытную и чистую душу молодой девушки, еще утром доившей коров. Собственно говоря, она стояла, широко раскрыв от изумления и рот, и глаза. Однако, быстро смекнув, что стоять так глупо и смешно, Гуля стала с любопытством озираться в надежде увидеть кого-нибудь из знаменитостей, которые, как она себя быстро уверила, непременно должны здесь находиться. «Может быть, и Пугачеву сюда пригласили...» - со смутной надеждой подумала она.
Алла Пугачева была ее кумиром с детства. Еще в детском садике она напевала: «Миллион, миллион, миллион алых роз...», а в школьные годы тайком вырезала из журналов, приходивших в деревенскую библиотеку, все фотографии певицы и заметки о ней и вклеивала в специальную тетрадку.
Девичье любопытство быстро взяло верх над деревенской настороженностью, и Гуле захотелось узнать, кто из знаменитостей приехал на этот праздник жизни. Но так как столичных молодых людей она стеснялась, то решила обратиться к человеку взрослому, который уж точно не стал бы над ней смеяться. Оглянувшись, девушка заметила такого - он курил в сторонке: далеко немолод, небрит, одет в спецформу, видимо, один из работников стадиона, может быть, рабочий сцены или грузчик, по лицу вроде как татарин. Именно он, наверное, все знает, решила Гульнара и направилась к нему.
- Абы, - почтительно обратилась она, - а Пугачева приехала?
- Эй, кызым, для того, чтобы сюда Пугачева приехала, ей такие бабки надо заплатить, мы в жизни такие не увидим, - от мужчины немного попахивало спиртным.
- Жаль, - вздохнула девушка и уже собралась уходить.
- А тебе какая печаль? - незнакомец был явно расположен поговорить.
- Очень уж увидеть хочется.
Слово за слово, Гульнара рассказала о себе, откуда и зачем приехала и как любит Пугачеву. Лифнур абы (так он представился) объяснил, что Пугачевой сегодня не будет - она до 20 сентября на гастролях в Америке.
Такая осведомленность в делах великой певицы заметно подняла авторитет собеседника в глазах юной девушки.
- Однако я знаю, чем тебя порадовать, - Лифнур абы выдержал паузу и Гульнара сглотнула, вдруг почувствовав, что сейчас произойдет что-то важное, о чем она будет вспоминать потом долгие годы. - Тут, когда Пугачева в прошлый раз приезжала, она свою куртку в гримерной забыла. А я подобрал, - многозначительно добавил он. - Могу уступить за полцены.
Куртка Пугачевой! Да могла ли Гуля об этом мечтать?! Нет, положительно в этот день ей повезло. Конечно, она согласилась. Правда, цену Лифнур абы заломил - аккурат все, что у ней было, но вы только представьте себе зависть подружек! Да и курточку Лифнур абы вынес какую-то невзрачную, в некоторых местах даже порванную - будто спецовку, Гуля даже вслух посетовала, что старик не уберег такую драгоценность. Да, что не говори, странные вкусы у этих звезд, но у каждого свои причуды.
...Гуля не помнила, как добралась до родственников. Очнулась она только перед зеркалом в обновке. Рассматривая себя со всех сторон, она засунула руку в карман и обнаружила стопку денег и записку.
В ней было написано: «Ехала бы ты домой, кызым, а то тут тебя всякий обидит. Рано тебе еще в Казань одной ездить. А я выпью за твое здоровье, чтобы у тебя все было хорошо. Куртка эта, конечно же, не Пугачевой, но как-то раз она по ошибке ее накинула после концерта. Передавай привет Асхату и прости меня за мою шутку, может быть, она тебя чему-то и научит. Лифнур абы».
Девушка пересчитала деньги - не хватало суммы примерно на бутылку водки.
На следующий день Гульнара, сторговавшись, все-таки купила заветную обнову. Спецовку она увезла в деревню и до сих пор доит в ней коров.
О своем казанском приключении она никому не рассказывала.
Владимир КЕТАНОВ