ВЫТРЕЗВИТЕЛЬ ДЛЯ ДВОИХ
Илья Петрович и Иван Лукич дружили двадцать лет. И двадцать лет потом не разговаривали. А разругались, как это бывает, из ничего.
Точнее, вышло все по пьяной лавочке.
Работали они в одном цехе, на одном участке, даже со станками так подгадали, чтобы стоять спина к спине. И стояли они друг за друга горой, так что все остальные мужики их дружбе завидовали.
Потому что в свою компанию И-2, как прозвали их на самолетный манер коллеги по авиапредприятию, других не приглашали. Вдвоем шли с работы домой, отнекиваясь от предложений сообразить на троих. Рыбачили на пару в одной лодке (плоскодонка с малосильным пускачом-моторчиком была у Ивана Лукича), по грибы в Марийку гоняли вместе (на допотопном «Москвиче» Ильи Петровича).
У Ивана Лукича была дача за Северным, и ягод хватало наварить варенья на две семьи. Зато Илья Петрович в деревне у родственников сажал десять соток картошки - сажали и окучивали на пару, и урожая хватало на две семьи.
Жены их подружками не стали, но и дружбе мужей не перечили. Дети же выросли вместе и привыкли считать друг друга чуть ли не родственниками. Так оно и шло бы, если бы не случай.
Вообще-то И-2 не пили. Могли пропустить на пару поллитровочку - и обоим хватало. До поры до времени. С годами стал Илья Петрович сдавать. Или поддавать. А правильнее сказать, поддаваться пагубе. Четвертушки на брата ему уже казалось маловато. Добавлять к давно установленной норме Иван Лукич не очень хотел. Но однажды согласился, что ничего им не будет со второй поллитровки (первая уж больно хорошо - соколом пошла!). И закуска была.
Взяли вторую перед самым закрытием. Вернулись в гараж, где обычно совершали свои возлияния. Посидели еще часок.
Хватились - времени пол-одиннадцатого. Завтра на работу в первую. Заспешили, засуетились. Дверь гаража присыпало снежком, долго не закрывалась.
И тут Ивана Лукича развезло! Сначала он не поспевал, потом падал и наконец отключился.
Илья Петрович почувствовал, что друга ему не осилить. С перепугу даже чуточку протрезвел. Шутка ли - от поселка Дружба до проспекта Ибрагимова тащить на себе располневшего товарища! Обычно они расходились на «Солнышке», но до «Солнышка» еще идти и идти.
Пробовал Илья Петрович взвалить тело к себе на плечи. Пытался поставить Ивана Лукича на ноги - вдруг тот сможет передвигать ими. Подобрал у мусорных баков коробку из-под телевизора, чтобы соорудить что-то вроде салазок.
Когда добрел с бесчувственным товарищем до Голубятникова, то уже совершенно взмок и выдохся. Решил Илья Петрович малость отдохнуть. Иван Лукич лежал на снегу бревном.
Мимо проезжала «буханка». Илья Петрович кинулся голосовать - и поздно отшатнулся. «Уазик» оказался «труповозкой», которая собирала пьяных в вытрезвитель.
В это «медментучреждение», надо сказать, друзья еще ни разу не попадали. Ведь они всегда ходили вместе, а забирают, как правило, одиночно шатающихся.
Старшина, что сидел рядом с водителем, отнесся с пониманием. Илья Петрович попросил, мол, мужики, не забирайте. Тот сжалился, только спросил:
- Как же ты его до дома донесешь? В одиночку такого бугая тяжело тащить...
- Может, подвезете? Тут три квартала всего.
- Только сначала к нам в отдел заскочим, алкашей сгрузим. Смену сдадим.
- А нас точно на ночь не закроете?
- Да не боись! Проспится твой дружок немного - и отведешь его, как только самостоятельно шагать сможет.
В медвытрезвителе было жарко. Илья Петрович испугался, что Ивана Лукича еще больше разморит. Устроил его в уголке диспетчерской, тот даже стал похрапывать. Старшина договорился, чтобы дежурный друзей на постой не оформлял, а сам уехал («минут на двадцать») и пропал.
Пошел уж первый час, а «буханки» не было. Дежурный стал уговаривать Илью Петровича, мол, сдай ты кореша, а сам беги домой. Но тот не соглашался...
Как сам заснул - даже не заметил. Только проснулся под утро от холода. Огляделся - и обомлел. Лежал он под простыней в одних трусах. На черных матовых кушетках в два ряда храпели бедные забулдыги. Ивана Лукича среди них видно не было.
От дежурного, когда штраф платил, узнал Илья Петрович, что дружок его проснулся, когда подъехал старшина. И осерчал товарищ, что хотел его Илья Петрович в вытрезвитель сдать. Пусть теперь сам тут на нарах парится, говорит, а мне до дому две минуты ходу.
Короче, Ивана Лукича отпустили, как обещал старшина Илье Петровичу.
Начальство на сигнал из вытрезвителя, может быть, и не прореагировало бы, да только было это в те еще благословенные времена, когда на заводе строили свое жилье и рабочим давали квартиры. А в каждом цехкоме велась своя очередь нуждающихся в улучшении жилищных условий. И стоял Илья Петрович в той очереди первым.
Кому-то очень захотелось вперед него пролезть. И подняли в профкоме шум. Собрали собрание. Хоть и не был поскользнувшийся замечен в других оплошностях и план ежемесячно перевыполнял на сто один процент, но все же разобрались с ним со всею строгостью - в назидание другим алкашам переместили Илью Петровича в самый конец той заветной очереди.
Крепко поругались те, кого еще недавно называли И-2. Квартирный вопрос, сами понимаете, всех нас испортил. Илья Петрович так расстроился, что сгоряча послал своего дружка (очень коротко, всего три буквы) и написал заявление по собственному желанию. Иван же Лукич виноватым себя не признавал и извиняться вовсе не собирался. Дескать, сам меня в вытрезвитель затащил, никто тебя не просил. Говорили, мол, тебе, «вторая будет много»!
Так оказались они по разные стороны баррикад, на разных предприятиях, хотя меж их заводами всего-то был один забор. Но хватило того забора, чтобы с годами совсем забыли они друг друга.
А тут такое началось - не то что И-2, даже братские республики СССР разбрелись кто куда! Ивана Лукича попросили уйти на пенсию раньше срока - на заводе у них совсем не стало работы. Пропадал он теперь все лето в своем саду в Северном, с участка в основном и кормился. Илья же Петрович за своим заводским забором забурел - додумались они авиадвигатели для газоперекачки приспособить. Получали прилично, вот только квартир на заводе уже не давали.
Иван Лукич выдал дочку замуж, похоронил жену - и задумал поменять свою жизнь. Для начала обменяться с дочерью, чтоб с занудой-зятем не жить. Стали искать размен в своем районе. Предложили вариант на Ибрагимова. Там оставались старые дома, где еще были коммуналки.
Даже когда договорились смотреть его будущую комнату, адрес поначалу не вызвал подозрений. А как стал Иван Лукич подходить к тому дому - тут и вспомнилось, что бывал он раньше здесь не раз. У своего заклятого друга.
И подъезд оказался тот же самый. И квартира была на одной площадке с той, где по-прежнему проживал Илья Петрович. Хотел было Иван Лукич отказаться, да дочке светила изолированная квартира в новом доме на Кварталах.
Старые товарищи столкнулись на крылечке в первое же утро. Узнали друг друга сразу. Хотели разойтись, не поздоровавшись. Но Илья Петрович подумал, может быть, Иван Лукич нарочно зашел в их подъезд, чтобы навестить его. А Иван Лукич обернулся посмотреть, не обернется ли Илья...
Всех разговоров переговорить дня не хватило. Решили, что поедут с ночевой к Ивану Лукичу на дачу. Илья Петрович по такому случаю выкатил из гаража застоявшийся «Москвич».
И гадали И-2, и судили, ради чего вообще тот забор они нагородили? Будто вычеркнули те двадцать лет из жизни.
Вот так и мы - живем, как будто двести лет, не меньше, у каждого впереди...
Александр ВОРОНИН.