— Неужели это мой прадед? И ему 100 лет? — десятилетний Максим рассматривал черно-белую фотографию. С карточки на него смотрели молодой парень с задорными светлыми вихрами и серьезными не по годам глазами и симпатичная девушка с двумя косами. На обороте — выцветшая от времени надпись: «Саша Егоров. Лида Тихомирова. Июнь 1941 года».
— Это мне он прадед, а тебе — прапрадедушка. А это твоя прапрабабушка. Ну, давай, складывай фотоальбом в свой рюкзак, в деревне все вместе посмотрим… Все, отправляемся, сын! — Марина подхватила большую дорожную сумку с разными гостинцами для родственников, и уже через несколько минут они выехали в путь — в Нижнекамский район.
В этом году Александру Ивановичу Егорову исполнилось бы 100 лет. Этот юбилей и длинные майские каникулы стали отличным поводом для того, чтобы его внукам, правнукам со своими семьями приехать в гости в деревню, откуда берет начало их род. Эту традицию ввел сын Александра Ивановича — Илья, который долгие годы был старшим мужчиной в роду. Илья Александрович пережил жену на 8 лет и умер 4 года назад. И так получилось, что дом опустел. Потом — пандемия. Тоже было не до встреч. И вот в этом году семья вновь решила собраться в отчем доме.
Здесь все было как прежде… Даже старинные фотографии на стенах никто не решился снимать или перевешивать.
— О, у нас тоже такая есть! Это Александр и Лидия. Классная девчонка! — искреннее воскликнул Макс и достал из рюкзака фотоальбом. Из него выпало другое фото: юный Александр, а рядом с ним — высокий улыбающийся здоровяк, похожий на богатыря Илью Муромца. На оборотной стороне — пусто.
— Бабуль, а ты знаешь, кто это? — спросил Макс у бабушки Ирины. Ирине — 50 лет, но никто не посмел бы эту энергичную, спортивную женщину назвать бабушкой. Такое было позволительно только ее любимчику Максу.
— А это Илья — друг Александра, в его честь он сына назвал. Мне моя мама рассказывала, что семья Ильи жила вон в том доме, напротив нас. Они дружили с самого детства, но перед самой войной сильно поругались и даже подрались…
— Наверняка, вмешалась любовь… — философски вздохнул Макс.
— Ага. Они оба были влюблены в одну девушку — в Лидию Тихомирову, нашу бабушку.
80 лет назад, когда началась война, Илье и Саше было по 19 — 20 лет. Парни сразу пошли в военкомат и подали заявления о том, чтобы их отправили добровольцами на фронт. Их записали. Сказали: «Ждать команды дома!»
Возвращались домой уже вечером.
— Не так поздно еще… Сейчас зайду к Лиде, скажу, что мы поедем бить фашистов. Ну и… Скажу что люблю ее и чтобы ждала меня… — негромко проговорил богатырь Илья.
— Да не пойдешь ты никуда! Ты же знаешь, я тоже люблю Лиду! И я хочу сделать ей предложение!
— Вот и отлично! Давай вместе пойдем, и пусть она сделает выбор.
— Я сказал, что ты никуда не пойдешь! — Сашка забежал вперед и, набычившись, встал на пути.
Но Илья спокойно продолжал идти, не сбавляя шаг. И тут Сашка совершил то чего не ожидал от себя, — впервые он накинулся на друга с кулаками.
Илья был почти на голову выше и значительно сильнее Саши. Он ответил на неожиданное нападение, не рассчитав силы: помимо синяков у его друга оказалась сломана нога и разбит нос.
Илья взвалил побитого соперника себе на плечи и понес домой.
— Что ты наделал! Как я теперь на фронт с такой ногой… — кричал и плакал от боли, а больше от обиды, Сашка.
— Дурак, я, может быть, тебе жизнь спас…
На следующий день Илья на собственных руках принес Александра в медпункт. Врач осмотрел опухшую ногу, перевязал ее и отправил пациента на телеге в ближайшую больницу — при таком сложном переломе требовалась помощь опытного хирурга, возможно, и операция.
В результате операцию сделали, кусочки косточки собрали. Сашка старался терпеть боль, но слезы сами лились из глаз, и плач превращался в рев.
— Чего уж теперь реветь? Вон чего — готовы покалечить себя, только бы воевать не идти! — зло ворчала медсестра, накладывая гипс.
Илья пришел к нему в палату через два дня. Сказал, что завтра уезжает на фронт. Сашка промолчал и отвернулся к стене. На глаза от бессилия что-то изменить предательски навернулись слезы.
Вскоре стало известно, что эшелон с новобранцами был разбомблен немецкой авиацией. Илья погиб.
…Лида помогала Саше встать на ноги. Восстановление шло очень трудно и долго — более полугода. Как только он смог ходить без костылей и палочки, похромал в военкомат — проситься на фронт. Боялся, что Лида его остановит. Но она, к удивлению, восприняла это спокойно. И сделала ему предложение:
— Давай перед твоим отъездом распишемся. Хочу быть твоей женой.
И они расписались. Через полтора месяца Александра отправили на фронт. А еще через некоторое время Лида поняла, что беременна. Она написала мужу, что у них будет ребенок и теперь он обязательно должен вернуться живым и здоровым. Ответа от Александра не было. От него перестали приходить письма, неизвестно было где он, что с ним. Но Лида верила, что муж жив, упрямо продолжала писать и каждый день ждать весточки от Саши. И вот накануне нового 1943 года пришло письмо! Александр волновался, что и как дома… Сообщал, что был тяжело ранен, причем в больную ногу. Находится в госпитале под Москвой. И пока можно писать ему на адрес этого госпиталя. Лида читала и плакала от счастья. Сашка до сих пор не знал, что со дня на день станет отцом! И вдруг почувствовала — все, началось, она рожает!
Родился мальчик. Крепыш, без особой нужды не кричал — только сосредоточенно кряхтел и забавно морщил носик. Новость о рождении сына стала для Александра настоящим потрясением. Он написал, что теперь у него одна мечта — быстрее победить фашистов и вернуться домой, чтобы обнять жену и сына. Парня он велел назвать Ильей, в честь погибшего друга.
… Вернулся Александр домой в августе 1944 года — демобилизовали после третьего ранения. Подросший Илья первые несколько дней не слезал с рук отца, обнимал его и шептал одно слово: «Папа, папа, папа…» Часто они стояли так посреди комнаты, и оба — большой и маленький — молча плакали, крепко-накрепко обняв друг друга…
Ольга ВИКТОРОВА