— А вот и моя скромная обитель, — приглашающе махнул рукой Ильдар, открывая дверь.
Никакой бравады или показной иронии в его словах не было — жилище действительно было крошечным. Квартирка была площадью метров двенадцать, в которые входили и кухонный уголок со стиральной машинкой, и тесный санузел, где душевая кабина едва не упиралась в унитаз. Антон, еще подходя к дому начальника, был удивлен, а теперь и вовсе решил, что тот его разыгрывает.
Не вязалось это с образом Ильдара. Властный и уверенный в себе мужчина, он подчеркнуто пренебрежительно относился к материальным благам, всячески иллюстрируя собой поговорку о том, что деньги нужны для того, чтобы их не считать.
Сегодня начальник пригласил Антона в гости, чтобы немного отметить удачную сделку. По дороге они заехали в дорогой супермаркет, где Ильдар, не глядя на ценники, набросал в корзину всяческой снеди, завершив этот натюрморт бутылкой французского коньяка.
Впрочем, дома у него было весьма уютно. Это был не тот женский уют, который создается продуманным хаосом безделушек, у Ильдара каждая вещь отличалась спартанской функциональностью и располагалась на своем месте.
Посреди комнаты быстро появился раскладной столик, на котором мужчины и организовали свой фуршет. Душевно посидели. Поговорили немного о работе, но довольно скоро перешли и на личные темы.
— Вижу, что все гадаешь, чего я в этой комнатушке ючусь, — с хитрецой заметил Ильдар. — А спросить стесняешься.
— Раскусили, — обезоруживающе улыбнулся Антон.
— Так уж сложилось на старости лет, — признался Ильдар. — Ты еще молодой, вряд ли меня поймешь. А я к седьмому десятку понял, что ни один честный человек с полной уверенностью не скажет, что его можно считать хорошим. Я всегда старался быть счастливым и при этом по возможности не ранить других людей.
С этими словами мужчина поднялся и взял с полки толстый старомодный фотоальбом.
Несмотря на все жизненные перипетии, Ильдар считал себя удачливым человеком. Не каждому дано в жизни встретить свою любовь, а с ним это случалось трижды.
Его первой женой стала одноклассница Нина. В младших классах они частенько дрались, девчонка была задиристая. Став старше, продолжали давать поводы для того, чтобы в школу вызывали родителей. Придя на выпускной, держась за руки, пара устроила настоящий фурор.
В непростые перестроечные времена Ильдар почувствовал себя как рыба в воде. Вместе с друзьями открыл кооператив по производству всякого ширпотреба. А после развала Союза рискнул, заняв денег, привезти партию техники из Тайваня. Чем он только не торговал за последующие тридцать лет: японскими компьютерами и белорусским трикотажем, книгами и пиратскими компакт-дисками, кормами для аквариумных рыбок и спортинвентарем.
Едва Ильдар заработал первые деньги, он сделал Нине предложение. Та немного помучила его ожиданием, но согласилась. Так они прожили восемь лет. На самом деле, Ильдару казалось, что гораздо дольше. Жизнь с Ниной напоминала танцы на пороховой бочке, которой заткнули жерло пробуждающегося вулкана.
Очень уж у девушки был пылкий темперамент. Любили они друг друга страстно, но и ссорились до остервенения. Ильдар никогда точно не мог знать, чем обернется то или иное сказанное слово.
Однажды Ильдар окончательно понял, что не может так больше жить. Даже горячо любимая дочка перестала быть достаточно весомым аргументом для сохранения семьи.
— Я тебя очень люблю, но у нас не получается быть счастливыми вместе, — признался тогда он жене.
Разговор ожидаемо закончился скандалом. Больше месяца Ильдар не видел дочку. Впрочем, Нина несколько смягчилась, когда узнала, что муж оставляет ей жилье и готов выплачивать алименты, значительно превышающие размер обязательных по закону.
Со временем обиды позабылись. Когда исчезли поводы для каждодневных конфликтов, Ильдар и Нина стали замечательными друзьями. Временами у мужчины возникали мысли, что теперь у них все могло бы получиться, но он гнал их…
Когда Ильдар встретил свою Гузелечку, ему было под сорок. Второй брак ничуть не напоминал первый. Гузель была мудрой женщиной, она принесла в жизнь Ильдара тихое, но такое пронзительное счастье. От первого брака у Гузели был сын, еще двое родились в течение пяти лет. Часто у них гостила и старшая дочь Ильдара. Мужчина с радостью возвращался домой и проводил время с семьей.
Тем неожиданнее было его заявление, что он уходит к другой женщине.
— Я тебе не изменял, — признался он жене. — Меня это не оправдывает. Но я не смогу оставаться, зная, что люблю другую женщину. Прости, если сможешь.
Гузель стоически приняла эту новость, а вот сыновья долго отказывались с ним общаться. Впрочем, со временем и они свыклись с новым положением вещей. Ильдар проводил с детьми много времени, не забывал проявлять участие в их жизни. Да и квартиру Ильдар снова оставил жене.
С этим трудно было свыкнуться новой супруге Ильдара — Камилле. Девушка была на двадцать лет моложе и требовала больше внимания. А с рождением дочери ревность стала только сильнее. Ильдар к тому времени купил каждому ребенку по квартире.
— Мы могли бы уже взять себе что-нибудь получше нашей двушки, а ты все детям помогаешь, — возмущалась она.
Кто-то нашел бы справедливым и кармическим то, что Камилла в конечном итоге ушла от Ильдара. Мужчина к тому времени построил для них большой дом, который и остался третьей жене. Но даже с ней мужчина сумел выстроить хорошие отношения после развода.
Слушая начальника, Антон продолжал удивляться. Вряд ли он хотел бы повторить его путь, но жизнелюбие этого человека заражало.
— Я в больнице как-то раз лежал, — продолжил Ильдар. — Ко мне лечащий врач обалдевший зашел. Сказал, что к нему три жены мои заходили. Одна уговаривала, другая денег предлагала, третья угрожала.
Посмеявшись, Ильдар открыл на нужной странице фотоальбом.
— Вот, смотри, — показал он снимок.
На фото в большом кресле сидел Ильдар в окружении молодых мужчин и женщин, юношей и девушек, мальчиков и девочек. Рядом сидели три очень разные, но красивые женщины.
— Дети мои и внуки. И жены, конечно. Они все замужем снова. Но в моем сердце останутся навсегда.
Антон вновь посмотрел на этого мужчину со странной судьбой. И подумал, что даже живя один в крошечной квартирке, тот вряд ли чувствует себя одиноким.