«В листе ожидания ЭКО в РТ больше 2 тыс. человек»: репродуктолог о причинах растущего числа бесплодия

Фирая Маратовна, какие основные правила профилактики бесплодия? Многие ли казанцы имеют такой диагноз?

К сожалению, бесплодия не становится меньше. Статистики точной не будет никогда, потому что пациенты с бесплодием могут обращаться по месту жительства, они могут обращаться вообще где-то в другом городе, но в целом по России порядка 15-17% супружеских пар страдают бесплодием. Татарстан имеет такую же статистику. Нисколько меньше не становиться, более того, мы видим рост в части мужского бесплодия. Если еще лет 20 назад мужское бесплодие составляло примерно 15% в структуре бесплодного брака, то сейчас почти 40%. Мужское бесплодие растет. Почему растет? Одной причины нет. Это и инфекции, и стрессовые ситуации какие-то, это образ жизни, это окружающая среда. Факторов очень много. Сказать, что один какой-то фактор влияет – нет.

Что касается женского бесплодия, то если вот еще лет 15-20 назад мы говорили: «Ой, это потому что делают аборты». Женщина делает аборт и после этого наступает бесплодие. Сейчас таких женщин не так много. Большая часть женщин страдает первичным бесплодием: у нее не было ни одной беременности и она не наступает.  Здесь также причин достаточно много. Первая – это какие-то инфекционные процессы и эндокринные, а эндокринные нарушения имеют тоже много факторов, начиная от окружающей среды, питания, образа жизни, стрессов, это все вкупе. Это многоликая такая проблема.

Как-то сказывается тот факт, что сейчас стали позже рожать?

Да. Тенденция к тому, что дебют половой жизни ранний – примерно 14-15 лет у девушек, а возраст первородящей сейчас в Татарстане – 29 лет. Больше 10 лет — это какая-то сексуальная активность есть, при этом могут наступать беременности, которые могут прерываться, могут быть какие-то воспалительные процессы, и это, конечно, сказывается на том, что возникает бесплодие. Основной возраст бесплодия тех, кто к нам обращается – это женщины старше 35 лет. Диапазон такой. Есть и моложе.

Если девушка пока не хочет или не может заводить детей, что можно сделать, чтобы избежать бесплодия?

Если мы говорим о том, что сама девушка может сделать – это избегать наступление нежелательной беременности. В любом случае, прерывание нежелательной беременности имеет последствия. Даже несвязанные с тем, что будут непроходимые трубы, все равно любой аборт, прерывание беременности – это удар по эндокринной системе, всегда оставляет какой-то след. 

Это еще инфекции, которых надо избегать. Для этого должна быть защищенная сексуальная жизнь.

Более технологичный способ сохранить свою репродуктивную функцию – это заморозить яйцеклетки. Вообще репродуктивная функция у женщины должна завершаться до 35 лет. Понятно, что это теория, в жизни так не происходит. Почему до 35 лет? 35 лет – это возраст, до которого репродуктивный потенциал у женщины, резерв хороший, после этого резерв начинает резко снижаться. У нас есть такой гормон, который мы определяем – антимюллеров гормон – это гормон, который говорит, какой резерв у яичников у женщин. Пик этого гормона наступает к 27-28 годам. После этого он начинает снижаться. До 35 лет он вполне себе работает.

Свою репродуктивную функцию нужно стараться сохранить. Есть технология, позволяющая заморозить свои яйцеклетки, потом воспользоваться ими, когда женщина будет готова. Иногда из-за карьерного роста, иногда из-за отсутствия партнера женщина не может позволить себе забеременеть, но сохранить свои яйцеклетки.

Среди татарстанцев это востребованная услуга? 

Не могу сказать, чтобы очень, но об этом уже знают, с таким запросом женщины приходят. У нас есть пациентки, которые заморозили свои яйцеклетки и хранят их.

Бывали ли случаи что оба в паре бесплодны? Что делали в этом случае делать?

Есть такое «смешанное бесплодие», когда есть и женский, и мужской фактор. Мы лечим и то, и другое, все зависит от того, какой фактор у женщины и какой у мужчины. Может, условно говоря, у женщины непроходимые трубы, а у мужчины сниженное количество сперматозоидов. Естественно, мы тоже лечим.

Какая в Татарстане тенденция с ЭКО?

Количество желающих стабильно высокое. Не могу сказать, что прямо растет. У нас ведь есть возможность сделать программу ЭКО за счет ОМС. Могу сказать, что у нас очередь существует. На сегодня чуть больше 2 тыс. человек стоят в листе ожидания. Это ОМС, там есть определенные ограничения: не всех мы можем поставить в эту очередь.

Потребность в ЭКО достаточно высокая. Может быть, еще от того, что мы раньше долго пытались лечить другими методами и ЭКО было последним шансом, то сейчас мы к ЭКО прибегаем, иногда понимая, что с ЭКО мы получим быстрее результат.

У нас есть стандарты, которые определяют время или период лечения –  мы не можем лечить больше года другими методами. Если мы консервативными методами в течение года беременность не наступила, мы предлагаем ЭКО. Раньше этого не было. Раньше мы и два, и три года пытались делать что-то. В связи с тем, что у нас есть такие стандарты, естественно к ЭКО потребность увеличилась.

Можете дать совет парам, которые прошли несколько программ ЭКО, а результата нет?

Не опускать руки. Вообще есть такая статистика, что третье – четвертое ЭКО должно быть успешным. Первая программа очень часто дает поводы для дообследования, которое перед первой программой не было показано. Как правило, эффективность первой попытки составляет 40%. Это результат, который показывают все клиники, в том числе клиники мира.

Нужно найти свою клинику, найти своего доктора и с этим доктором идти до конца. Есть такие пары, которым мы желаем и три, и четыре, и пять, самое большое у нас было семь или восемь попыток. Надо просто не опускать руки.

Есть такой момент у пациентов, когда у них одна попытка не получается, они хватаются за голову: «Давайте поменяем клинику. Давайте поменяем врача». Нужно найти, еще раз говорю, врача, которому вы доверяете и полагаться на него.

Как часто обращаются к суррогатным мамам в Татарстане?

Суррогатное материнство – это одна из программ в ЭКО, которая делается по определенным показаниям. Есть супружеские пары, которым, к сожалению, кроме суррогатного материнства ничего помочь не может. Такие пары у нас есть. Сложно сказать о статистике. По нашим клиникам в год это порядка 25 пар.

В 2020 году было родов 658 с суррогатным материнством, это цифры российские, а это порядка 750 программ в год. У нас порядка 25 программ проходят.

Не сказать, чтобы много. Возможно ли то, что сказывается то, что у нас мусульманская республика?

Нет, абсолютно. В мусульманстве суррогатное материнство не запрещено. У мусульман запрещено донорство.

Тут сложно сказать. Смотря с чем сравнивать. Показаний-то больше. К сожалению, суррогатное материнство все-таки коммерческая программа, она не датируется государством. Не все могут себе позволить. Показания к суррогатному материнству только медицинские. Никакие доводы: «Не хочу сама рожать, фигуру портить» – такого абсолютно показания быть не может.

Как правило, это женщины с тяжелой соматической патологией, при которой наступление беременности приводит к риску не только для здоровья, но и для жизни ее. Плюс это те, которые не могут забеременеть. Это 3,4,5 попыток ЭКО и невынашивание. В любом случае, это какая-то медицинская проблема. 

Часто к этому прибегают возвратные пациенты. Нередка ситуация, когда люди теряют своих детей – трагические бывают случаи. Но они в силах еще воспитать ребенка, и тогда они прибегают к суррогатному материнству. Когда уже не могут сами выносить, но при этом в силу возраста могут этого ребенка воспитать. Такие случаи бывают.

В суррогатном материнстве много подводных камней психологических. Я сейчас не говорю даже о коммерческой составляющей. Нужно чтобы суррогатная мама и генетические родители, как мы говорим, нашли друг друга. Не то, что им нужно самим друг друга искать. У нас сейчас есть агентства, которые проделывают эту большую работу, помогая психологически подготовиться к этому и юридически сопровождают. Мы, медики, решаем только медицинскую сторону, мы не вникаем в коммерческие взаимоотношения их.

Как оцениваете новый закон о суррогатном материнстве, который ограничивает права иностранцев и т.д.?

На самом деле, сильно нового ничего для нас нет. Мы [в Татарстане] никогда не работали с иностранцами. У нас есть супружеские пары, в которых один из родителей гражданин РФ, это допускается, мы так и работали. То, что они должны быть в браке, мы тоже всегда говорили.

Мы суррогатным материнством начали заниматься впервые в 2005 году. У нас не было ни одного случая, чтобы суррогатная мама не отдала ребенка или биологические родители, не захотели бы забирать ребенка.

Когда заканчивается работа репродуктолога с парой?

Это хороший вопрос. Вообще, формально задача репродуктолога заканчивается после положительного теста ХГЧ в крови, через 70 дней мы смотрим на УЗИ, и по УЗИ мы видим, что эмбрион находится в матке и развивается. Здесь зона ответственности репродуктолога заканчивается и начинается акушера-гинеколога, который будет вести эту беременность.

В жизни, конечно, репродуктолог продолжает общаться с пациентами. Все исходы беременности мы стараемся отслеживать. Очень часто эти пациенты возвращаются. У нас есть женщины, которые после ЭКО приходили за вторым, а иногда за третьим. У некоторых остаются замороженные эмбрионы, и они приходят, делают перенос замороженного эмбриона, рожают второго ребенка. Бывает и третьего.

Просят ребеночка определенного пола? Вообще, возможно ли выбрать пол?

Такие запросы есть. Но мы сразу говорим, что мы такие вопросы не решаем. Это, во-первых, запрещено законом. Во-вторых, мы, доктора, говорим, что это и с этической точки зрения неправильно. Может, не совсем правильно говорить о влиянии Бога на нас. Нам дают детей, которых мы заслужили. Мальчик это будет или девочка – зависит не от нас.