Завтра моя героиня наденет праздничный костюм с поблескивающими на нем медалями. Под руку с соседкой совершит пешком такой неблизкий для пожилых женщин марш-бросок от своего переулка-закоулка в Авиастроительном районе, куда не ходит ни одна маршрутка, до ДК им. Ленина. Потом вместе с другими ветеранами сотрудники райвоенкомата повезут ее в парк Победы, где военные оркестры играют песни их фронтовой молодости, проходят парадом войска и гуляет молодежь. Где с трибуны говорят в адрес ветеранов красивые слова и благодарят за Победу. А потом будет обед под фронтовые сто грамм, польются воспоминания... И вопросы, которые больше льгот волнуют сейчас наших победителей: «Почему НАТО у наших границ? Почему разоружаемся в одностороннем порядке?»...
А после торжеств Татьяна Максимовна Иванкина снова останется одна в своем старом доме. Если, конечно, не считать ее многочисленного кошачьего семейства.
Мысли вслух
Что нужно одинокому ветерану войны? Внимание со стороны государства, считает Иванкина. Чтобы не обивал он пороги за положенные льготы, собирая справки, а к нему чиновники сами приезжали и сообщали: «Вам, товарищ ветеран Иванкина Татьяна Максимовна, положено то и это. А еще пожалуйте на медосмотр. Завтра за вами придет машина».
Давно бы нужно, чтобы одинокий бывший солдат мог выбирать, где ему доживать свой век. В родном доме, где, как известно, и стены помогают. (Но где его жизнь в любой момент может оборвать сердечный приступ!) Или в современном пансионате, в небольшой квартирке которого в любой момент можно вызвать заботливого врача-геронтолога и медсестру. Но важнее всего для одинокого человека на склоне лет общение. Причем не только с ровесниками.
Побег на войну
Память людей, много поживших и много повидавших на своем веку, слаба на сиюминутные воспоминания. Но то, что происходило в их далекой юности, они помнят так, как будто это было вчера...
Ветеран войны и труда Татьяна Максимовна рассказала нашему корреспонденту всю свою судьбу, подтверждая истину, что жизнь каждого из нас достойна книги.
У преподавателя истории, старшей пионервожатой, секретаря комсомольской организации стройки на Урале, делопроизводителя и санитарки военного госпиталя чего только в жизни не было! Самое яркое воспоминание - побег на войну в 15 лет и два года работы в санитарном поезде.
Там она оказалась не сразу. К началу войны Таня окончила пять классов казанской средней школы. Шестым классом для 13-летней девчушки стала работа на военном 22-м авиационном заводе. Кроме ежедневного взрослого двенадцатичасового труда у станков, у заводской молодежи были концерты в госпиталях. Таня тоже пела и плясала вместе со всеми перед ранеными. А мечтая попасть на фронт, ходила с подругами на курсы медсестер. Подруги попали - они были постарше. Таню же послали учиться на снайпера. Но шел уже 1944 год, а год рождения Иванкиной - 1929-й, она призыву не подлежала. Значит, нужно изменить дату в свидетельстве о рождении, подсказала Тане подруга Маша Боровская.
- Берется свидетельство о рождении брата Вячеслава (свое-то в отделе кадров завода), который родился в 1927 году. Имя Вячеслав меняется на Валентину, - делится моя героиня опытом подделки документов.
Это была ложь во спасение Родины... С такой липой девчонки пришли к санитарному поезду, стоявшему на железнодорожном вокзале в Казани. Пожаловались начальству, что остались без родных. Вот, мол, принесли из дому книги для раненых. Пока томики в вагоне раскладывали, поезд тронулся, увозя девчонок на войну. Родным написали уже с дороги, просили понять и простить.
- Мне сейчас говорят, вы хулиганки были, - рассказывает Татьяна Максимовна. - А я возражаю: не хулиганки, а патриотки. Тогда все подростки боялись, что война без них закончится.
Юность на колесах
Два года на колесах среди раненых, больных, стонущих, выздоравливающих людей...
- Мы подъезжали к линии фронта и забирали раненых из медсанбатов и военно-полевых госпиталей, - вспоминает ветеран. - В моем вагоне были только раненые в ноги. Кто ходячий, кто нет. Медсестры там были не нужны. Нужны были женские руки для того, чтобы день изо дня мыть, стирать, убирать, разносить обеды, подавать судно неходячим.
Все успевала молоденькая санитарочка Валя (согласно собственноручно подделанному документу в поезде она была Валей). Даже влюбиться... Зимой одно из дежурств несла вместе с молодым лейтенантом. Парень был сильно простужен. Все время чихал на свои новенькие хромовые сапоги. А Таня-Валя была в валенках, и колотун в тамбуре переносила легче, посмеиваясь над парнем, у которого к концу их свидания под носом выросла сосулька. Потом обоих оттирали в вагоне спиртом...
На всю жизнь в память врезались названия немецких городов: Кенигсберг, Лейпциг, Франкфурт-на-Одере... Во Франкфурте, забрав очередную партию раненых, они узнали о Победе. Что тут началось! Все раненые кричали «Ура!» Неходячие стучали костылями, обнимались, смеялись и плакали, не стыдясь слез! Поезд снова мчал их в тыл, но они возвращались на Родину уже победителями. Два года, с 1944 по 1946-й, от 15 лет до 17 ее школой стал санитарный поезд. И война, которую она окончила с медалью «За победу над Германией».
Война, что ты сделала, подлая!
«А теперь веду последний бой: с годами, с обидами, с судьбой...» - эти строки военной поэтессы Юлии Друниной очень точно отражают сегодняшнюю жизнь Татьяны Максимовны. Не так страшны годы, как мысли о том, что твоя судьба не сложилась, не состоялась семья. Нет рядом любимого, детей и внуков, которые берегли бы бабушку и заботились о ней.
Когда нервное напряжение военных лет отступило, в наступление пошли болезни... Как же много их оказалось! Но решение о выделении машины Иванкиной повисло в воздухе. Раз не инвалид войны, а только по общему заболеванию, значит, не положено... Но Татьяна Максимовна упорно мечтает о том, как возьмет сейчас вместо «колес» деньги и починит на них свою протекающую крышу. Или оплатит дополнительные услуги прикрепленному к ней соцработнику, или купит огромный торт для шефствующих над ней ребят-тимуровцев из школы Nо112. Ребята молодцы! Зимой у ветерана снег во дворе чистят. Весной копают огород и моют окна...
Нет, на судьбу она не ропщет - не тот характер. И лучшими годами жизни все равно считает свою фронтовую юность.