В начале перестройки я попала на обувное предприятие «Спартак». Цех представлял собой две огромные конвейерные ленты. Большие окна, светло. А над головой под высоким потолком хитросплетение гигантских змей - вытяжных труб.
«Что ж, - подумала я, - раз сократили, придется приживаться здесь. Сухо, чисто, да и работа, нужная людям». «Чирик-чирик», - словно в подтверждение моих мыслей послышалось сверху. Под потолком на вытяжной трубе сидел и радостно чирикал воробей. «Откуда он тут взялся?
- Да он тут уже год живет, - пояснила соседка по конвейеру. – Их сначала двое было. Но один улетел. А этому у нас, видно, понравилось. Фрамуга открыта, но он от нас никуда. Разве ему тут плохо? Вон крошки на столике рядом с конвейером. Там же вода.
- Вот времена, - удивляюсь, - уже и воробьи меняют свободу на клетку - замкнутое пространство, пусть и довольно большое!
А под потолком свежо и шумно. Наверное, к таким условиям воробей привык. Летал себе. Клевал крошки, заботливо оставленные для него, пил воду. И снова поднимался к себе наверх.
На «Спартаке» я проработала пять лет. И все эти годы трудности вместе с нами переживал воробей-сапожник. Были спады производства, невыплата зарплаты, неоплаченные отпуска, в которые мы вынужденно уходили, потому что не имели заказов. Все рынки оказались завалены привезенной челноками обувью, мы не выдерживали конкуренции по качеству. Как жил воробей без нас? В цехе оставались только мастера. Пернатый нашел дорогу и в их комнату. Они назвали его Борькой и продолжали кормить. Серый был поставлен ими на довольствие как постоянный талисман. А когда в цех после очередного вынужденного простоя мы возвращались снова, он радостно приветствовал коллег своим «чирик-чирик». Маленькая неприметная птичка вызывала улыбки на хмурых озабоченных лицах целых шесть лет...